Петрикор

Артем никогда не понимал до конца смысла жизни, как ему казалось, абсурдной по своей сути: вот ты рождаешься, живешь и в какой-то момент осознаешь, что умрешь. Такие жестокие и кабальные условия.

София, встреча с ней, их быстрый, даже стремительный, наполненный светом год. Всего лишь год… Он разбавил красками серую жизнь и даже подарил эфемерное чувство, что в филологической конструкции называется надеждой. И ведь Артем действительно поверил, что человек имеет право на это самое счастье. Как же это было глупо и наивно, ей-богу, и, что самое главное, абсолютно бессмысленно.

Артем смотрел на непрестанное течение реки. На вековые, словно нарисованные, дома с потрепанной штукатуркой и потрескавшимися фасадными изразцами. Как будто они всегда были, есть и будут здесь. На редкие жемчужины Порту – бог знает как сохранившиеся световые фонари на крышах. Все это совсем скоро прекратит свое существование, а вместе с этим и его воспоминания.

Он уверенно шел вперед, точно зная, куда ему надо, когда нечто похожее на удар обрушилось на его плечо. Артем чуть не упал от неожиданности. Обернулся и увидел старика. Тот что-то быстро говорил на португальском. Артем не понял ни единого слова:

– Инглиш? Do you speak English?[6]

– Прошу вас.

Артем с недоумением смотрел на старика, который протягивал ему бутылку.

– Хотите? Хотите портвейна? Превосходный портвейн, попробуйте, – настойчиво твердил старик по-английски, намеренно растягивая гласные.

Машинально Артем взял бутылку и сделал глоток.

– Я знаю, зачем вы здесь, – продолжил незнакомец.

– Что?

Артем смотрел сквозь него и никак не мог понять, откуда появился этот человек. Он ведь рассчитал время, чтобы не было лишних глаз.

– Давайте присядем. Прошу вас.

– Что вам нужно?

– Прошу вас, давайте сядем. Мне тяжело стоять. Я слишком быстро шел за вами.

– Что вам надо? – повторил Артем.

– Я не хочу… Я не хочу… Давайте присядем.

Артем уступил настойчивости старика, сел на скамью и сделал еще один глоток.

* * *

Телефон противно пиликнул на столе.

«Соскучился? Я скоро буду. Поздно, а пробки не заканчиваются. Куда все едут? Прости, милый, забываю порой, что я не одна. Все-таки я ужасная эгоистка».

«Ты – моя любимая эгоистка». Артем не любил писать эсэмэски, в отличие от Софии. Она могла несколькими строчками изменить его настроение в течение дня. Как-то она призналась, что до сих пор стесняется говорить по телефону. Намного легче ей было донести мысль письменно.

«Я подписала свой самый успешный договор. Во всяком случае, на настоящий момент».

Артем положил телефон. Скоро София будет с ним, и это – главное. Он считал, что мужчина выражает свои чувства поступками, действием. К словам он испытывал недоверие, как к чему-то сиюминутному.

Артем снова вышел перекурить на балкон. Прохладный, даже холодный воздух неприятно подул в лицо. Артем сделал пару затяжек и бросил сигарету. Не хотелось мерзнуть.

Он зашел в кабинет и выключил компьютер. Рейс был ранний, и нужно было все-таки собрать вещи. Артем открыл шкаф и бессмысленно уставился на аккуратно развешенные рубашки. Время словно замедлилось.

Он посмотрел на часы: прошло немало времени, но София так и не приехала.

Зазвонил телефон.

– Добрый вечер! Кем вы приходитесь Софии, – пауза, – Софии Ивановой.

– Мужем. Гражданским мужем.

– Вам надо приехать… Произошла авария.

– Что с ней? Она жива? – Артем с трудом произнес эти слова.

– Мне очень жаль. Ваша жена погибла.

* * *

Первые тяжелые капли дождя упали на землю.

– Я думал… Думал, что смогу. Но я… – Артем сделал еще глоток. – Я просто не могу больше. Бессмысленно все. И каждый новый день просто приближает…

Старик приобнял Артема за плечо и притянул к себе.

– Вы могли бы быть моим сыном. Знаете, моя жена Кейт умерла несколько лет назад. Она умерла своей смертью, сердечный приступ. Она не погибла, как ваша. А я вот… Как вас зовут?

– Артем… Артем, если это важно.

– Важно? Важно, что вы знаете значение слова «любить». Знаете, зачем я живу? Я храню нашу с Кейт любовь. Вспоминаю ее каждый день, который у меня есть. И вы… Простите, мне трудно выговорить…

– Артем.

– Артем, меня зовут Марко. Вы… Вы еще очень молоды. А уже столь многое поняли.

– Я ничего не понял. Ничего.

– Вы могли бы быть моим сыном, – повторил Марко. – Страна и город не имеют значения. Мы все взаимосвязаны. Движение одного поддерживает другого. Вы могли бы быть моим сыном…

– А что вы здесь делаете, Марко? – перебил его Артем и впервые за весь разговор прямо посмотрел в глаза старику.

– Сложно объяснить. Я невольно стал свидетелем того, как один человек покончил жизнь самоубийством.

– И что?

– Я не успел помешать ему и не могу смириться с этим.

– Но это ведь было его решением?

– Ошибаетесь, молодой человек. Как вы ошибаетесь.

– Каждый имеет право уйти из жизни, когда ему захочется.

Дождь усилился, но двое на скамье, казалось, не замечали его.

– Я считаю иначе. Бог не посылает нам испытаний, с которыми мы не в силах справиться. Значит, надо жить дальше и не мешать Божьему промыслу. Я не успел спасти того человека и если… спасу вас, мой мир изменится к лучшему. Поэтому я здесь.