Петтерсы. Дети гор

Женщина повернула лицо мужа к себе и, слегка приподнявшись на цыпочки, крепко его поцеловала.

– Перестань себя корить. Мы – прекрасные родители, и ты об этом знаешь. А то, что произошло, не под силу было предвидеть никому, как и этот дождь за окном.

Марта провела рукой по оконному стеклу, с другой стороны которого тонкими ручейками стекали капли, и замерла.

Джордж, увидев перемены в лице супруги, настороженно спросил:

– Дорогая? Что с тобой?

– Этого не может быть, – тихо произнесла она.

– Чего? Чего не может быть?

Женщина указала рукой куда-то сквозь пелену дождя. Джордж проследил направление.

На противоположной стороне улицы, ежась от ветра, на лысой ветке дерева сидела крупная черная птица и не отрываясь смотрела на Петтерсов.

– Видишь ее?

– Ты про птицу? – недоуменно произнес Джордж.

– Это не просто птица, это черная сипуха – очень редкий вид. Внешне напоминает сову, но…

– Милая, мы в России, здесь огромное количество сов, что тебя так напугало?

– Дело в том, что ее здесь быть не должно. Черная сипуха водится лишь в Новой Гвинее и Австралии.

Джордж внимательно посмотрел в глаза супруги.

– Ты уверена?

– Абсолютно. Мне кажется…

Договорить Марта не успела. В комнату, без предупредительного стука, словно ураган ворвался Майкл:

– Мама! Папа! Посмотрите, что мне Эйша дала примерить!

На груди юноши красовался орден Святого Владимира, подаренный Эйше государем Российской империи.

– Мы договорились, что будем носить его по очереди! – радостно сообщил Майкл. – День – сестра, день – я! Представляете?!

То ли появление мальчика, то ли блеск ордена, то ли иные обстоятельства повлияли на птицу, но она недовольно мотнула головой и, сорвавшись с ветки, взметнулась в серое московское небо, исчезнув за завесой дождя. Когда Марта обернулась, ее уже не было, и об этом странном случае просто забыли.

Глава 18 Первопрестольная

В скором времени дождь прекратился и Петтерсы смогли отправиться на променад по городу.

По совету Григория Михайловича, выйдя из дома, путешественники повернули налево, прошли всю Большую Татарскую, пересекли бывшую Овчинную слободу и, дойдя до Водоотводного канала, снова взяли левее, ища мост, по которому можно было перебраться на левый берег Москвы-реки.

Несмотря на сырость под ногами и холодный порывистый ветер, прогулкой были довольны все без исключения. Детям особо приглянулись жареные пирожки с творогом и вареньем, купленные в пекарне на углу Пятницкой, взрослым – архитектура города, а еще – отзывчивый, слегка простоватый нрав москвичей, характерно отличавший их от более церемонных петербуржцев. Что же касательно Московского Кремля, то его величественный вид заставил восхититься даже по обыкновению сдержанного Джорджа.

Пройдясь путем, обрисованным им Виноградовым, Петтерсы уже собирались домой, когда на Большом Москворецком мосту были вынуждены остановиться из-за толпы зевак.

– Во дурень! Во дурень! Кудысь полез?! – кричали мужики, глядя за перила.

– Убьется же насмерть, бедолага! – вздыхали барышни.

Джордж было повел детей мимо собравшихся, но Эйша, не сумев побороть любопытства, отпустила папину руку и опрометью бросилась к перилам моста.

– Мама! Смотри! Там человек на реке! – закричала она во весь голос, напрочь забыв о приличиях, так усердно насаждаемых ей родителями.

Марта уже собиралась сделать замечание дочери за такие бурные эмоции, но, взглянув на реку, ахнула.

– Джордж, там человек на льдине!

В этом году Москва-река вскрылась поздно. Лед до последнего оставался достаточно прочным и способным выдержать вес взрослого мужчины. Вот многие и шныряли с берега на берег, чтобы не тратить время на окружной путь по мосту. Ни предательский треск под ногами, ни предупреждения городовых их не останавливали.

Так вышло и в этот раз. Молодой парень, видимо понадеявшись на авось[119], решил путь сократить, а тут на его беду река возьми да вскройся. Оглянуться не успел, его уже на льдине вовсю по Москве-реке несет. Голосит, руками машет, а что толку-то. До берега по льдинам не добраться.

– Зовите дворника![120] – выкрикнул чей-то мужской голос.

– Да тут я! Тут!

Со стороны Васильевского спуска по мосту бежал мужчина лет тридцати в ватнике и шапке с мотком веревки на плече. Поравнявшись с толпой, он достал из кармана свисток и что есть сил в него дунул.

– Ну-кась, живо отошли от перил!

Зеваки тут же отхлынули от ограждения, давая проход уважаемому человеку.

Никипор, а именно так звали служителя дворового порядка, озадаченно глядел на реку, расчесывая пятерней реденькую бороденку.

– Да-а-а, дела-а-а… Как же ево оттудыва доставать?

Из толпы посыпались экспертные умозаключения прохожих, наперебой предлагающих свои варианты.

– Цыц, черти! – прикрикнул на них дворник. – Вы-то, небось, за ним в реку не полезете.

Советы тут же стихли.

Петтерсы стояли в трех шагах от собравшихся и молча наблюдали за ситуацией. Джордж уже было повернулся, чтобы продолжить прогулку, предоставив операцию по спасению утопающего дворовым специалистам, но Марта остановила его, аккуратно взяв за руку.