Пэтти в колледже

— Нет, — сказала Пэтти с достоинством. — По-моему, я должна ему персональное объяснение. Моя прическа в порядке? Девочки, если вы расскажете об этом до моего возвращения хоть одной душе, — прибавила она, закрывая дверь, — я не скажу вам ни слова из того, что он сказал.

Вернулась Пэтти полчаса спустя, как раз, когда они, наконец, усаживались пить чай. Она оглядела полутемную комнату. Обнаружив только четыре находившихся в ожидании лица, она неторопливо устроилась на подушке на полу и протянула руку за чашкой горячего чая.

— Что он сказал? Почему ты так задержалась?

— О, я зашла в секретариат, чтобы поменять факультативные программы, и задержалась.

— Ты же не хочешь сказать, что он заставил тебя выбрать для факультатива астрономию? — спросила Присцилла с негодованием.

— Нет, конечно, — ответила Пэтти. — Я бы не сделала этого, если бы он так поступил.

— О, Пэтти, я знаю, как тебе нравится играть на нервах, но, по-моему, это низко. Ты ведь знаешь, в каком мы напряженном ожидании. Расскажи нам, что произошло.

— Ну, — произнесла Пэтти, безмятежно раскладывая вокруг себя свои юбки, — я рассказала ему все как было. Я ничего не утаила — даже невесту со свинкой.

— Он рассердился или смеялся?

— Он смеялся до тех пор, — сказала Пэтти, — пока я не решила, что сейчас он упадет со стула, и стала с беспокойством оглядываться в поисках воды и колокольчика. Для преподавателя у него просто поразительное чувство юмора.

— Он был с тобой любезен?

— Да, — сказала Пэтти, — он был душкой. Когда он покончил с обсуждением Универсальной Истины, я спросила у него, могу ли я выбрать астрономию, и он ответил, что во втором семестре она покажется мне довольно сложной; но я сказала ему, что жажду работать, и он сказал, что я продемонстрировала замечательную способность объяснять феномены и что если я подойду к этому основательно, то он будет рад зачислить меня в группу.

— Мне кажется, мужчина, который так умеет прощать, должен быть выбран, — сказала Присцилла.

— Определенно, ты храбрее, чем я о тебе думала, — заявила Бонни. — Я ни за что на свете не пошла бы объясняться с этим человеком.

Пэтти сдержанно улыбнулась. — Если вам приходится объясняться с женщиной, — сказала она тоном человека, излагающего естественное право, — то лучше написать письмо; если же это мужчина, всегда объясняйтесь с ним лично.

XII. Крайности этикета

— Если бы именно я придумала этикет, — сказала Пэтти, — я бы устроила так, чтобы вечеринки посещались целый год после указанной даты, а в конце полагалась бы трехдневная передышка.

— В таком случае, — заметила Присцилла, — мне кажется, что ты бы полностью вычеркнула миссис Миллард из списка приглашенных.

— Абсолютно верно, — сказала Пэтти.

Миссис Миллард — более известная в интимном кругу как миссис Прекси — ежегодно приглашала старшекурсниц на званый ужин на десять персон. Недавно наступил черед Пэтти, но по прихоти своенравной неудачи она как раз лежала в лазарете. Пропустив веселье, она, тем не менее, посчитала, что теперь нанести визит необходимо.

— Разумеется, мне ясно, отчего предполагается, что вы придете, коль скоро вы бываете на приемах и вкушаете от яств, — продолжила она свою мысль, — но я просто не в состоянии понять, почему мирный гражданин, который всего лишь жаждет поступать по своему усмотрению, получив приглашение, которого он совершенно не запрашивал, вдруг считает своим долгом надеть свой лучший костюм, лучшую шляпу и перчатки, дабы отправиться в гости к людям, с которыми едва знаком.

— Ты немного запуталась в вопросах пола, — сказала Присцилла.

— Это недостаток языка, — сказала Пэтти. — Мне кажется, ты поймешь, что логически все верно. Увидишь, что произойдет, — продолжала она, — если довести эту идею до логического завершения. Предположим, например, что всем женщинам, которых я когда-либо встречала в этом городе, внезапно ударит в голову пригласить меня на ужин. И вот мне — абсолютно лишенной подозрительности и не виновной во всякого рода грехах, благодаря чистой условности, к изобретению которой я не имею отношения, — в последующие две недели пришлось бы не только сесть и написать сотню отказов, но и нанести сотню визитов. Одна мысль об этом приводит меня в содрогание!

— Не думаю, Пэтти, что тебе стоит об этом беспокоиться. Мы, конечно, знаем, как ты знаменита, но не до такой же степени.

— Нет, — согласилась Пэтти, — я не имела в виду, что считаю, будто я действительно получу много приглашений. Просто дело в том, что каждая из нас подвергается постоянной опасности.