Певец обыденной жизни

Дребезжание трамвая на кругу,
Упирание реборд в стальные рельсы —
Это в прошлом. Из забытой старой пьесы,
Где детьми мы ели сладкую нугу,

Покупали разливное молоко,

А кефир – в стеклянных с крышечкой бутылках,
На субботниках таскали торф в носилках,
Одевались в тёмно-синие трико.

Разливали по бидонам терпкий квас,

Запах хлеба плыл из булочных призывный,
Сильно грелся телевизор примитивный,
В каждом доме полосатый был матрас.

У подъездов – обязательно скамьи

Со старушками, галдящими, как птицы,
Обсуждающими сплетни, небылицы
И готовыми надолго дать взаймы.

В местном клубе – иностранное кино,

После – игры в Фантомаса и индейцев,
Самострелы и рогатки для гвардейцев,
На бульварах, у беседок – домино.

Электробусы шныряют в тишине,

Словно зубы, повыдёргивали рельсы.
Я – седой герой из архаичной пьесы,
Не привыкнуть никогда мне к новизне!

За водкой

След калош протоптан в насте,
Словно ехал луноход,
По велению фантаста
Совершая переход

По планете отдалённой,

Где безмолвья гнёт тяжёл…
А на деле, раздражённый,
Я за водкой в лавку брёл.

Предчувствие весны

В пёсьих метках белый снег —
Янтаря вкрапления.
Впереди весны разбег,
Знаки потепления:

Сердца учащённый стук,

Ледоход влюблённости,
Подтопление разлук
В струях благосклонности,

Безмятежности пастель,

Почки первой радости,
Восхищения свирель
И объятий сладости,

Чувство: взял и улетел

Из обиды кокона,
Воздержания предел,
Возмужанье органа.

Оседает рыхлый снег —

Зимние развалины.
На душе – капели трек,
Нежности проталины.

В сетке ажурных чулок

Сердце рвётся из рёберной клетки
Под напором коварных метресс:
Наготой возбуждают кокетки,
Дразнят взгляды чудных поэтесс.

Кто придумал губную помаду,

Этот дерзкий багряный окрас,
Для голодного взора усладу?
Понимающий был ловелас!

В косметичке оттенков палитра —

У художника меньше цветов.
Макияж, если сделан он хитро,
Укрощает и львов, и ослов.

Кольца, серьги и люкс бриллиантов,

Декольте, ожерелье над ним
Предвещают погибель вагантов,
Променявших стихи на интим.

Шлейф ночного парфюма – приманка

Для наивных, лиричных синиц,
Как для наглых котов – валерьянка,
Что пьянит и лишает границ.

Сердце клетку сломает, заразу,

Ощущая шальной кровоток.
Упорхнув, будет поймано сразу
Сеткой первых ажурных чулок.

Монолог боли