Пф-ф, наука…

– Кхм. Правильно ли я понял, молодой человек. – Вкрадчиво начал Тук. – Вы предлагаете обменять заложников на одну смерть? Вы хотите убить этого замечательного капитана? А у вас ничего не треснет? – Распаляясь все сильнее уже кричал Тук. – А как же «все блага цивилизации не стоит одной детской слезинки»? Кто принимал решение угандошить мое друга? Ты? Вас захватили какие-то бандиты, вы даже не в силах дать отпор шайки проходимцев. И ты хочешь, чтобы Тоха все разрулил за вас? А вот это видел? Жизнь человека бесценна! Слышал такое. Толь, пошли!

Тук резко развернулся на каблуках, схватил Анатолия за плечо и потянул его в противоположном направлении. Правда, при этом, мимоходом забирая из рук остолбеневшего вояки флягу, предположительно с коньяком. В фляге что-то призывно булькнуло.

Дарья же вцепилась во второй локоть капитана и тихонько скулила.

– Заебали. – Спокойно произнес Анатолий, вырывая локти из тисков Тука и Дарьи.

– Вот и отлично! Это правильно. Опасности надо глядеть в лицо! – Радостно провозгласил боец.

Но тут же был грубо прерван. Удар с правой под дых, усиленный скафандром, заставил тело бойца взмыть в воздух. В этот раз, памятная матерная птица изволила вспорхнуть к потолку молча, за что ей отдельное спасибо. Когда боец рухнул на пол он был уже без сознания. Анатолий только поднял оружие, перешагивая через тело павшего. На визги девушек он уже не обращал внимание. На наставленные на него дула он внимания тоже не обращал. Его вели. Его бы попытались оглушить, захватить обездвижить, но Окский вовремя прорычал единственно верную фразу, которая и спасла его от силовых решений со стороны охраны:

– Где кафетерий с этим клоуном?

У него даже не стали забирать оружие. Ему больше ничего не сказали, а конвой превратился в почетное шествие. Его лишь изредка подбадривали уверяли в глубочайшем уважении, называли братом, если не по крови, то по оружию. Они клялись, что вытащат его, как только заложники окажутся в безопасности. Как только…

…

Он стоял на разрушенной городской стене и смотрел на пепелище города. Интересная игра?

Очень интересная. Его Багдад окружал смешанный лес, березки, сосенки. Идиллическая картина. Да, на какое-то мгновение удалось провести орды захватчиков, и орава геймеров не ворвалась в данж, а с изумлением вошла в иноземный оазис, полный диковинок, верблюдов и лавок. Но сложнее всего было изобразить ковер самолет. Вон, они, остовы конструкции, на которой были натянуты тросы. По этим тросам двигалась платформа, обитая тряпками с нижней стороны.

Но все же Леонид больше гордился своим отрядом среднерусских ниндзя.

Что же пошло не так? Сюрреалистический базар явно пришелся по вкусу скучающим игрокам. Неужели город стал жертвой межклановой войны? Или маги, лучники, роги раскусили обман, и спалили дома в отместку? Осталось только гадать.

Ни души. Ни игроков, ни компьютерных болванчиков вокруг не осталось. Только стая волков рыскала по пустым улицам. Все еще витал запах отсыревшей гари. Все еще местами желтел натасканный песок. Да, имитация пустыни далась с трудом. Этот песок пришлось таскать тоннами от ближайшей речки. И все это за одну ночь. Титанические усилия. Нет, чудо даже в придуманном мирке невозможно. Только иллюзия, а иллюзия эфемерна. А как хотелось немного чуда.

Но чуда не случилось. Симу не спасти. Анатолию не объяснить. Даже Даша, девчонка с Леи не сможет понять к чему был этот его отчаянный поступок. Чарлот Леренард, что же ты наделал? Нет, Леонид не винил мальчишку ни в чем. Пусть он хоть ребенок, хоть программа. Нет, ничего не имеет смысла. Действительно, все полетело в тартарары еще задолго до их знакомства. Задолго до смерти Симы. Задолго до глупой идеи заполучить нейро-колонию миниатюрных медицинских ботов в свое пользование, чтобы спасти обреченную женщину. Задолго до того, как они стали больше, чем коллегами, чуть больше, чем друзьями. И задолго до Ладоги. Да, сейчас он отдавал отчет, что Ладога для него не была причиной. Наоборот – спасением. Мимолетным шансом что-то исправить в своей жизни. Обрести смысл.

Слишком аморфным оказался этот смысл, слишком зыбким было ощущение единства с командой. И как только он мог поверить, что ему будет достаточно роли пилота курьерского судна? И все же, в этом его приключении что-то было. В последнем приключении?