ПГТ

Попытался он встать, но что-то мешало. Оторвался от земли, посмотрел: велосипед рядом лежит. Херасе, думает, фортеции! Вчера никакого велика, вроде, не было.

Тут светать начало. Ванька встал, отряхнулся, осмотрелся. И не узнал нифига. Местность – не знакомая абсолютно. Потом в голове слегонца прочистилось, и вспомнил он, как после пьянки рабочей потопал к свату в гараж. А тут Витька Хмара с бутылкой зарулил: "Будете?". Какие ж люди дурацкие вопросы задают. Нет, мля, не будем! Выпили. А потом, во, точно, Ваня попросил у свата велосипед: мол, не дойду пешком. А дальше у Ваньки полный провал был.

Ну, делать нечего, идти надоть. Не в полях же, сука, валяться. Поднял велосипед, в сторону дороги побрел. По пути пастуха с коровами встречает.

– Мы где? – Ваня спрашивает.

– Так в Воронеже, – говорит пастух. Он такой был, довольно пожилой, не удивлялся уже ничему.

Ване тут подурнело. Воронеж, мля, триста километров от дома…

А теперь еще чуть назад время отмотаем.

Едут, значит, дальнобойщики наши, постарше и молодой, на фуре. Ночь, фонарей нет. Малый за рулем. Вдруг старший орет, как зарезанный: "Тормози!". Водила по тормозам. Как с дороги не улетели или не убились, одному Богу известно. Выскочили на дорогу, смотрят: огромное колесо почти наехало на тело, посередь дороги лежащее. Старший, он чуть через лобовуху не вылетел при торможении, заорал:

– Вот же козел! Храпит, как ни в чем не бывало! – и еще разных слов добавил, которые Таня не любит.

– Я же его в последний момент заметил! – оправдывается молодой. – Устроил, гад, лежбище!

– Так, хорош стоять, иди открывай заднюю дверь фуры, – старший говорит.

– Зачем?

– Прокатим человека. Чтобы неповадно было.

Засунули его с велосипедом вместе в фуру, а перед Воронежем сгрузили. Пошутили, мля.

Ваня, сука, два дня до дому добирался. Хорошо хоть в магазине дали позвонить, а то жена совсем с ума сходила, в милицию идти собиралась. Позвонил, говорит: еду, мля, из Воронежа. На велосипеде. Ждите.

Народ охренел, конечно. Ржали все. И никто ему не верил. Понятия же, мля, не имели про дальнобойщиков, да и Ванька ничего не знал. Рассказал, что помнил. Горячился, слюной брызгал, сука, доказывал. Но позвонили на тот номер, продавщице в магазине. Оказалось, действительно окраина Воронежа.

Смеяться больше не смеялись, но на Ивана стали коситься, как на больного. Мужики перестали приглашать в компанию: кто его знает, что он еще, падла, выкинет. Может, на Луну улетит. А Иван и не хотел ни с кем встречаться. Пить бросил напрочь, потому что сам себя боялся…

– Да, мужики, – сказал я водилам, – спасибо я вам говорить, конеш, не буду, пошутили вы жестко. Но зато спасли человека. Спивался он серьезно.

– Нет худа без добра, – сказал старший. – Ладно, поехали мы. Просто хотели проведать подопечного нашего. А адрес в паспорте подсмотрели, в куртке у него лежал.

***

– Вот так, – закончил тракторист и поднялся с места. – Ладно, приехал я. Ты уж не держи на меня зла.

– А ты Таню-то не обижай, – сказал я. – Она хорошая.

Прохор в ответ улыбнулся согласительно и вдруг спросил:

– А ты ведь женат?

– Есть немного, – ответил я.

– Дети у вас?

– Сын.

– Счастливый человек, – Проша грустно улыбнулся. – Жена, сын. Это ведь оно и есть, счастье-то.

Я удивился. Для меня подобный критерий был странен. Да нет, семья – это, конечно, важно, но уж больно обыденно. Привычно. А ему – счастье. То есть, я счастливчик? Надо же, никогда бы не подумал. Вот тебе и тракторист.

Потом я вспомнил, что Прохор потерял жену, и немного успокоился. Видно, потому так и рассуждает. Боль утраты и всякое такое.

– А еще Таня мне сказала, – чуть помолчав, сказал Прохор. – что никакой ты ей, мля, не однокурсник. Не только однокурсник, в смысле.

– Она такая, Таня, – покачал головой я. – Умирать будет – не соврет. «Гвозди бы делать из этих людей».

– Гвоздей, сука, и без того полно, – и он опять посмотрел мне в глаза. – А она… Лучше ее нет. Как думаешь, пойдет за меня?

– Пойдет. Куда денется.

Прохор одарил меня улыбкой, хлопнул по плечу, и встал. Потом подошел к заднему сидению, поднял с него Толика и почти на руках вынес из автобуса.

Следующей остановкой значилось Разумное.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Дело мастера боится

Вот я и в Разумном.

Автобус номер сто три отъезжает от остановки. Мы с сумкой остаемся. Наезд камеры: крупный план моего мужественного и задумчивого лица с глубокой мыслью во взгляде, сверкающем из-под полы шляпы. Или у шляпы нет "полы"? Неважно, главное, у меня есть мысль. И я ее думаю. Значит, кто я? Правильно, человек мыслящий.

Ладно, развлеклись, пора и ночлег искать. Погоды нынче стоят теплые, но непредсказуемые: в Белгороде был дождь, тут – жара. Но дождь может в любую минуту вернуться. На лавочке, значит, особо не заночуешь. Да не очень и хочется. Где тут у них "дом колхозника", интересно?