Пядь земли

Теперь-то уж не боялся он встречаться с повитухой. Даже сам останавливался поболтать о том, о сем.

А сплетня про Ференца Вирага да про Шару Кери, которую Лайош Ямбор и пустил гулять по свету еще весной, теперь разлилась, как наводнение. Дескать, Ференц Вираг и Шара Кери…

— Скажите, господин староста, неужто нет в этих разговорах никакой правды? — спрашивает однажды Ямбор старосту. Оказались они как раз в правлении вдвоем. Сидели в кабинете у старосты на конторских стульях.

— В сплетнях-то? Да ни единого слова. Не такая она женщина, господин выборный. Если б такая она была… — и моргает задумчиво, глядя на шкаф, где свалены конфискованные у браконьеров ружья и палки, отобранные в драках. И когда уж начальство их заберет?..

— Ну а коли не такая… так чего вы думаете? Женитесь на ней, и все там. Не мытьем, так катаньем. Она согласится. А баба она завидная.

Ференц Вираг Ямбора не любит, как не любит его никто в деревне. Но когда речь о Шаре Кери заходит, тут староста даже с Ямбором готов беседовать хоть до утра. Вот и сейчас тянется он к кнопке и звонит (три раза, чтобы знали, к кому идти); тут же входит в кабинет рассыльный Жига Цебе.

— Звонили, господин староста?

— Сбегай-ка за бутылкой пива.

А Лайошу Ямбору лишь бы пива выпить за чужой счет. Начинает он расхваливать повитуху, да так, будто сам на ней жениться собирается.

Вот какой он человек, этот Лайош Ямбор.

Есть за ним еще один грех: перед жатвой, когда возил он повитуху в Комади, записал его там полицейский, а Ямбор от испуга Красным Гозом назвался. И где у него голова была… почему кого другого не придумал? Хоть бы, скажем, того же старосту. А Красного Гоза… Бр-р… Как вспомнит он про это, так словно старые долги всплывают в памяти, все сразу. И как это он такую промашку дал? Ведь если выйдет это дело наружу — пропала его голова. Красный Гоз с ним шутить не будет. Как-то надо беду предупредить — а как? Ой, трудно… но все-таки надо постараться…

«И что про себя думает этот Жирный Тот, что не дает развода? По какому такому праву? Потом захочет развестись, да поздно будет, я так думаю», — говорит Ямбор встречным и поперечным. Авось дойдут его речи и до Красного Гоза.

Словом, несет Лайоша Ямбора по запутанным дорогам жизни, то влево бросит, то вправо. Однако больше все-таки влево, чем вправо… И вот как-то раз — было это позавчера вечером — открывается у него во дворе калитка. Собака бросается с лаем — да что там собака… Входит Красный Гоз; на собаку и глазом не ведет. Направляется прямо к крыльцу.

Шапка на голове у Ямбора заметно поднимается вверх: волосы ее снизу подталкивают. Ведро падает из рук, гремит по камням возле колодца. А мозг с невероятной скоростью перебирает все углы, все темные места во дворе, на чердаке, куда бы забраться. Спрятаться, как мышь. Или лучше — как муравей. Поздно, правда, прятаться. Однако в такую минуту хоть подумать об этом, и то уже легче.

— Здорово, Лайош. Ты был в Комади в июне, в последнее воскресенье? — спрашивает Красный Гоз негромко.

— Не-ет… говори тише, брат Йошка, ради господа бога… — шепчет Ямбор, оглядываясь на сени.

— Ладно. Давай говорить тише. На мое имя штраф пришел, пять пенгё, за телегу, оставленную без присмотра. Короче, ты оставил телегу и моим именем назвался. Так что давай сюда пять пенгё, я уплачу, и будто меня здесь и не было.

— Я… вовсе не твоим именем хотел назваться… как-то ненароком вырвалось. Отдам я тебе пять пенгё. Ей-богу, отдам.

А в дверях сеней и вправду шевельнулась занавеска.

— Давай сейчас. Живо.

— Э-э… — бывают деревяшки, которые вот так же скрипят, если их потереть друг о друга. — А… можно по-другому отдать? С поля, скажем, чего привезти?..

Красный Гоз тоже малый не промах. Ему в общем-то все равно, как получить.

— Вспашешь мне полтора хольда.

— Да ведь это двенадцать пенгё, не меньше!

— Точно. А не нравится, выкладывай пять пенгё сию же минуту.

Снова скрипят две деревяшки.

— Э-э… Оставь мне бумажку, брат Йожеф. Я сам отошлю.

— Черта лысого. Выкладывай деньги или…

Короче говоря, вспахал Лайош Ямбор полтора хольда Красному Гозу, и всего за пять пенгё. Стало быть, Красный Гоз на этом деле даже выиграл. Да к тому же Ямбор его должником остался на всю жизнь. Потому что, сами подумайте, экий позор для него, для выборного, если Красный Гоз расскажет обо всем в деревне. Так что Лайошу Ямбору теперь до смертного часа суждено, как верному псу, хвостом вилять перед Красным Гозом.

Когда случается Ямбору работать одному в поле или во дворе, часто он думает: как это выходит, что всегда он остается в проигрыше? Почему это закон всегда у него под ногами путается? Уж ему ли, кажется, не знать, как себя вести? И ничего не помогает. Не успеет забыть одно, как приходит другое… А все дело в том, что слаб Лайош Ямбор. Потому и хочет всех перехитрить, чтоб не затолкали его те, кто посильнее.