Пьяная утка

— Я опять сделал что-то не так? — Скрестив руки на груди, Том смотрел на меня, не спеша подходить.

— Не знаю, тебе виднее, — процедила я, вертя на столе пустую бутылку. — За три часа можно много чего сделать.

— О чем ты? — не понял он.

— Не строй из себя невинную овечку, хорошо? — Голос опасно повысился. — Чем вы там занимались все это время? Почему закрыли дверь?

— Опять этот бред… — Он устало выдохнул, проводя ладонями по лицу. — Джен, сколько можно? Серьезно, сколько? Тебе не надоело?

— А тебе? Я тебе не надоела?! — Я поднялась, тяжело опираясь на стол. — Зачем я тебе, Том? Показываться на вечеринках? Так и без меня желающих достаточно, только пальцами щелкни!

— Ты несешь такую чушь! — Он вскинул глаза к потолку. — Я даже обсуждать это не стану. Поговорим, когда успокоишься.

— И так всегда! — Я всплеснула руками. — Ты всегда уходишь от ответа!

— О чем тут говорить?! — Он обернулся к окну и одним движением захлопнул его. — О чем тут говорить, Джен, если ты любой разговор сводишь к одному — я тебе изменяю! Ты настолько не доверяешь мне? Тогда как мы вообще можем быть вместе?!

— О, вот ты и сказал это! — торжествующе воскликнула я, обходя стол и подходя к нему. — Признай, что давно мечтаешь от меня избавиться! Я для тебя слишком плоха, не так ли? Со своим образованием, жизнью, друзьями!

— Да что за бред ты несешь?! — Схватив меня за плечи, Том легонько встряхнул, пытаясь привести в чувство. — Откуда у тебя эти мысли вообще? Откуда?!

— Не говори, что это не так, слышишь! — прошипела я, сузив глаза. — Думаешь, я глухая и слепая? Я слышу все эти разговоры вокруг нас. Все эти сочувствующие взгляды твоих друзей, этих «замечательных и милых людей». Они смотрят на меня, как на насекомое, гадкое и необычное! И жалеют тебя! Или, хочешь сказать, ни разу никто не подходил к тебе с вопросом, что ты во мне нашел?!

— У тебя развивается паранойя, Дженни, — серьезно проговорил Том. — Хочешь, мы сходим к психологу? Вдвоем, хочешь?

— Я не сумасшедшая! — взвизгнула я, вырываясь и отступая на шаг. — Не надо делать из меня идиотку — вот все, о чем я прошу!

— Ты сама ее из себя делаешь! — взорвался Том. — Ты сама ведешь себя, как сварливая жена, попрекая за каждое ненароком брошенное слово, за каждый взгляд, направленный не туда! Я забыл уже, когда свободно общался с людьми, не боясь, что это обернется скандалом дома! Я устал от этого!

— Так и скажи, что устал от меня! — крикнула я.

— Да! Устал! — Он резко замолчал, запуская руки в волосы. Вздохнул глубоко, поднял глаза.

Я замерла, тяжело дыша, про себя повторяя его последнее слово. Ведь этого я добивалась все это время, не так ли? Ради этих слов из моего рта день за днем льется дерьмо? Это и есть предел его терпению?

И тут мне стало страшно. Страшно, что сейчас он скажет: «Уходи!» и все закончится. Что я больше никогда не увижу его, не услышу, не посмею коснуться… Коротко всхлипнув, я бросилась к Тому, обхватывая его руками, сжимая так крепко, насколько хватало моих сил. Он не отвечал. Замер, будто каменный. И я принялась с удвоенной силой обнимать его, сбивчиво выдыхая сквозь слезы:

— Прости… прости меня, сама не знаю, что говорю… просто так люблю… прости…

С каждым произнесенным словом, с каждым поцелуем я чувствовала, как растет внутри ненависть к себе. Ненависть и гадливость. Как вообще можно меня терпеть? Как такой замечательный, чуткий, добрый мужчина может со мной жить? Я его не заслуживаю. Никогда не заслуживала. Сделала все, чтобы он меня оттолкнул, а теперь пытаюсь вымолить прощение.

— Я не заслуживаю тебя! — Понимая, что Том не отвечает, я с силой оттолкнула его и бросилась из кухни. Казалось, презирать себя еще больше уже невозможно, но у меня получилось. Истеричка, поселившаяся внутри, вопила пронзительным голосом, требуя бежать отсюда как можно дальше. Путаясь в рукавах куртки, я задыхалась, чувствуя, что стены дома вот-вот обрушатся и придавят, и тогда уже не выбраться. Не сбежать.

— Дженни! — Он нагнал меня уже у двери. Это наша новая традиция?

— Куда ты собралась? Успокойся! — Том смотрел на меня испуганно, словно видел впервые. Я и сама боялась себя. Так, как не боялась никогда раньше. Я теряла себя, терялась в мыслях, раньше мне не принадлежавших, чувствах, слишком сильных, чтобы иметь силы справиться с ними.

— Мне страшно, Том, — еле слышно выдохнула, тоненько всхлипнув. — Что со мной происходит?

— Иди сюда. — Казалось, он сам боится сделать шаг навстречу, будто я вот-вот превращусь в летучую мышь и выпорхну в окно. Медленно и осторожно он развел руки в стороны и повторил тихим, спокойным голосом: — Иди сюда, Дженни. Все в порядке.

Я буквально рухнула в распахнутые объятия, содрогаясь крупной дрожью. Что это только что было? Откуда это во мне? Куда делась рассудительная спокойная женщина? И можно ли вообще ее вернуть?!

— Все в порядке, — тихо шептал Том, гладя меня по голове, успокаивая, как маленького напуганного ребенка. Я же застыла, не в силах пошевелиться, словно малейшее движение способно вернуть это состояние дикой неконтролируемой ненависти к себе.