Пианист

Если читать газеты и слушать новости по радио, можно подумать, что всё отлично, мир неизбежен, война уже выиграна, а будущее немецкого народа полно надежды. Но я просто не могу в это поверить, хотя бы потому, что несправедливость не может одержать верх в долгосрочной перспективе и способ, которым немцы управляют завоёванными странами, не может не вызвать рано или поздно сопротивление. Мне стоит только взглянуть на условия жизни здесь, в Польше, хотя я всё равно вижу немного – нам очень мало что говорят. Но мы всё равно можем составить ясную картину из всех замечаний, разговоров и сведений, которые слышим каждый день. И если здесь методы администрации и управления, угнетение местного населения и операции гестапо неимоверно жестоки, полагаю, в остальных завоёванных странах во многом происходит то же самое.

Повсюду царят запредельный террор и страх, применение силы, аресты. Каждый день людей забирают и расстреливают. Жизнь человека, не говоря уже о его личной свободе, стала пустячным делом. Но любовь к свободе от рождения присуща каждому человеку и каждой нации, её нельзя уничтожить в долгосрочной перспективе. История учит нас, что тирания никогда не могла продержаться долго. И теперь на нашей совести кровавый грех – убийство еврейских жителей. Здесь ведётся операция по истреблению евреев. Такова была цель немецкой гражданской администрации ещё с оккупации восточных областей, при содействии полиции и гестапо, но сейчас, похоже, она осуществляется в огромном, радикальном масштабе.

Мы слышим достоверные отчеты из всевозможных источников, что гетто в Люблине было зачищено, евреи – выдворены оттуда и массово истреблены или изгнаны в леса, а некоторые заключены в лагеря. Люди из Лицманштадта и Кутно говорят, что евреев – мужчин, женщин и детей – травят в автомобильных газовых камерах, мёртвых раздевают, сбрасывают в общие могилы, а одежду отправляют на текстильные фабрики для переработки. Говорят, там происходят ужасающие сцены. Сейчас в отчётах говорится, что Варшавское гетто зачищается тем же способом. В нём около четырехсот тысяч человек, и для зачистки используются украинские и литовские полицейские батальоны вместо немецкой полиции. В это трудно поверить, и я пытаюсь не верить, не столько из страха за будущее нации, которой однажды придётся платить за эти чудовищные деяния, – просто я не могу поверить, что Гитлер хочет подобного, что есть немцы, которые могут отдавать такие приказы. Если это так, объяснение может быть только одно: они больны, ненормальны или безумны.

25 июля 1942 года

Если то, что говорят в городе, правда – а информация поступает из надёжных источников – то в том, чтобы быть немецким офицером, нет чести, и никто не может согласиться с происходящим. Но я не могу в это поверить.

По слухам, на этой неделе из гетто должны забрать тридцать тысяч евреев и отправить куда-то на восток. Несмотря на всю секретность, люди говорят, что знают, что будет потом: где-то под Люблином построены здания с комнатами, которые могут быть нагреты электрическим током высокого напряжения, подобным электричеству в крематории. Несчастных людей загоняют в эти раскалённые комнаты и сжигают заживо, и так можно убивать тысячи в день, избавившись от всех хлопот с расстрелом, рытьём общих могил и захоронением. Гильотина Великой французской революции не может с этим тягаться, и даже в застенках русской тайной полиции не придумали таких виртуозных методов массового истребления.

Но это, конечно, безумие. Этого не может быть. Может возникнуть вопрос, почему евреи не защищаются. Но многие, даже большинство из них, так ослабли от голода и нищеты, что не могут оказать никакого сопротивления.

Варшава, 13 августа 1942 года

Один польский владелец магазина, выдворенный из Позена в начале войны, устроился здесь, в Варшаве. Он часто продаёт мне фрукты, овощи и тому подобное. Во время Первой мировой войны он сражался в немецкой армии четыре года, был на Западном фронте. Он показал мне свою расчётную книжку. Этот человек горячо сочувствует немцам, но он поляк и всегда будет поляком. Он в отчаянии от ужасающей жестокости и животной мерзости того, что немцы творят в гетто.

Нельзя вновь и вновь не задаваться вопросом, как подобные отбросы могли оказаться среди нашего же народа. Неужели преступников и сумасшедших выпустили из тюрем и лечебниц и послали сюда в качестве полицейских собак? Нет, это люди весьма важного положения в стране научили своих соотечественников, которые иначе были бы безобидны, поступать так. Зло и жестокость таятся в человеческом сердце. Если им позволяют свободно развиваться, они процветают, выпуская кошмарные ростки в виде «необходимого» образа мыслей для того, кто собирается вот так истреблять евреев и поляков.