Пианисты

Сейчас дежурный напоминал юношу-перестарка, которого вызвали к директору школы за хулиганство. Он хорохорился, пытался изображать раздраженную невинность, не знал, куда девать смуглые ручонки, и что-то опрокинул у себя за стойкой – судя по звукам, телефонный аппарат. На подмогу ему уже спешил коллега, щуплый мужчина постарше. По бедру его, по заношенным и, кажется, заштопанным штанам хлопала кобура.

Гонсалес не унимался. Ручищи его, которыми он темпераментно размахивал, были готовы разнести и хрупкую стойку, и все остальное.

– Вы не смеете меня игнорировать. Я пойду к мэру города! Есть и более высокие инстанции! Найдется на вас управа!

Голос дирижера срывался на крик.

– Чтобы вы знали, сюда уже летит борт с журналистами из главных мировых изданий. «Эс-Эн-Би-Си», «Эн-Эн-Би» и остальные скоро будут здесь. Мы выведем вас на чистую воду!

Старший полицейский потянулся к плечу Гонсалеса, видимо, чтобы успокоить опасного визитера. Бразилец схватил пожилого за запястье и стиснул так, что тот присел. Бойцы-оркестранты восприняли этот жест как сигнал. Подскочивший горилла-виолончелист заломил руку полицейского за спину и уже собирался уложить лицом на стойку…

– Прекратите! – заорал не своим голосом Олег. – Энрике, да скажи же своим парням, в конце концов!

Набежавшие из глубины здания полицейские кричали что-то на местном. «Утка», воспользовавшись моментом, шлепнулась на задницу, шустро отползла и спряталась за спинами офицеров. Ее испачканный саронг перекосился, налившиеся кровью щеки гневно тряслись.

Коренастый трубач рванулся было за свидетельницей, но навстречу ему взлетели пистолеты. Музыканты замерли и, нехотя подняв руки, медленно попятились. Олег молил бога, чтобы этот инцидент поскорее закончился. Трубач неловко повернулся, задел барабанщика, и у того из заднего кармана брюк вывалился бумажник, смачно шлепнувшись о напольную плитку. Тут же щелкнуло несколько затворов: получившийся стоп-кадр теперь напоминал дешевый боевик. Офицер – видимо, главный здесь – махнул трубачу стволом, чтобы тот поднял бумажник.

Тем временем «утка» что-то верещала на местном, закатывала глаза, тыкала кривым пальцем в Гонсалеса. Полицейские налетели на бразильца, как шавки на медведя. Повисли на нем и впятером поволокли к дверям. Барабанщик попытался было стряхнуть с командира повисших мужчин, но получил мощный подзатыльник. Виолончелиста пихали в спину, осыпали пинками. Трубач сопротивлялся до последнего. Но объединенными усилиями гарнизон буквально вышвырнул его на крыльцо.

Олег вышел из участка самостоятельно, засунув кулаки в карманы шорт.

Музыканты были взбешены. У барабанщика крашеный хохолок растрепался. Он, морщась, потирал шею с татуировкой.

– И что теперь? Я же говорил, что это бесполезно! – Олег не мог скрыть раздражения. – Только разъярили местных, и теперь все двери для вас закрыты. Мой адвокат поведал бы вам больше, чем все полицейские, вместе взятые!

– Переведем дух и будем действовать дальше, – Гонсалес подмигнул своим потрепанным бойцам.

– Как?

– Поедем в тюрьму. Я потребую от администрации предоставить мне встречу с маэстро Обуховым! – Гонсалес оказался более настырным, чем ожидал Олег.

– Там свидания только раз в неделю. И сегодня, кстати, я должен встречаться с Андреем. Нам предстоит обсудить важные дела, которые касаются конкретных условий освобождения. А тут вы со своими дикими эмоциями!

Олег вспылил и тут же пожалел об этом. Но Гонсалес хватался за любую возможность.

– Вот и отлично! Мы едем с тобой.

– Зачем? Собираетесь брать тюрьму штурмом?

– Мы будем там играть. Да, мы с ребятами будем играть под стенами тюрьмы до тех пор, пока Андрея не отпустят.

Гонсалес, несмотря на полученную трепку, был доволен собой.

– А ты меня возьмешь на встречу с Андреем. Уверен, у тебя получится, – Гонсалес вновь пронзил Олега своим рентгеновским взглядом.

* * *

В пустынном фойе «Тадж-Махала» было тихо. Лишь приглушенные звуки фоновой музыки шли из невидимого источника – мелодии золотого свинга тридцатых. Олег отметил про себя хороший вкус гостиничного менеджмента.

Мягкая кожа дивана приятно холодила спину. Официант из лобби-бара, скрытого за аквариумом, принес и поставил на столик перед Олегом высокий стакан, в котором затихало шипение газировки. Олег перемешал трубочкой дольки лимона и звонкий лед, и вода зашипела с новой силой.

Надо сосредоточиться. Микроавтобус, заказанный у стойки ресепшена, уже у нового портье, должен подъехать с минуты на минуту. Сам бразилец решил ненадолго подняться к себе в номер. Оркестрантов отправили размещаться в отель поблизости.

Олег с недоверием посматривал на оставленные в холле инструменты. Гонсалес и его преданная свита его утомили. Их идея играть под стенами тюрьмы, пока не освободят Андрея, казалась Олегу безумием. Они точно сорвут ему все планы. Как минимум все усложнят.