Пианисты

Олег не мог поверить глазам: передняя пассажирская дверь рядом с водителем открылась, мелькнула растрепанная шевелюра. Гонсалес! Выбираясь из минивэна, он умудрялся одновременно говорить по телефону, прижатому плечом к уху, и жестами давать указания своим оркестрантам…

– Сюит мистера Обухова оплачен по завтрашний день. Мистер Якубов, вы меня слушаете?

Портье переводил обеспокоенный взгляд с Олега на группу молодежи и обратно. Музыканты, увешанные багажом, шумные и смеющиеся, пытались преодолеть крутящиеся двери. На минуту входная карусель остановилась. Кто-то из парней застрял – это вызвало шквал смеха. Стоявший рядом с дверями швейцар бросился на помощь. Не сразу, но общими усилиями удалось пройти этот уровень.

Прорвавшиеся в фойе оркестранты тут же заполнили все пространство. Худой, похожий на экзотическую птицу парень с сине-зеленым попугайским хохолком и густой татуировкой на шее сбросил с острых плеч зачехленный барабан и сумку прямо в центре зала и плюхнулся на пухлый кожаный диван. Огромный гориллоподобный виолончелист, чей сломанный нос напоминал наполовину выжатый тюбик зубной пасты, поставил в сторонке женственный футляр с инструментом и стал тянуть из цветочной инсталляции белоснежную орхидею. Соседние цветы зацепились, свесились из вазы. Швейцар ринулся прекратить безобразие. Но музыкант уже протягивал цветок только что вошедшей девушке с маленьким чемоданчиком.

Наконец показался Гонсалес. Широко улыбаясь, дирижер раскланялся с растерянным швейцаром, повторяя: "Obrigado, muito obrigado".

Молодежь, побросав багаж у цветочной пирамиды, облепила аквариумную стену. Кто-то из парней постукивал пальцами по толстому стеклу, за которым переливались красным золотом перекормленные рыбины. Гонсалес, добавив в общую груду свои сумки, решительно направился к стойке. Узнал Олега, кинулся обниматься.

– Олег, как я рад! Помнишь Мадрид? Мы выступали вместе, какой был успех… И в Торонто! Или это был Монреаль?

Прилететь так скоро, да еще с такой группой поддержки… Что задумал Гонсалес? Прошел слух, что бразилец собирается наведаться в эти края и навестить Андрея в конце следующей недели. А за это время… За это время могло столько всего измениться. Должно было измениться.

– А ты-то что здесь делаешь??? – бразилец как будто вспомнил о главном.

– Музыкальный мир тесен. – Олег почувствовал себя помятым после брутальных объятий. – Мы с Андреем старинные друзья, вот пытаюсь помочь… Хотел было забрать ноты из его номера, по его же просьбе, так не отдают. Да и сюит надо бы продлить.

Гонсалес, размахивая руками, будто собираясь взлететь, перебил Олега:

– Okay, okay, сейчас все устроим, не волнуйся.

Тут энергичный бразилец развернулся к портье, улыбавшемуся профессиональной, но несколько съехавшей с лица улыбкой. С напором заявил: его музыкантам нужны номера, можно семейные, можно с дополнительными кроватями, он готов оплатить на несколько дней вперед сюит Обухова, там тоже можно разместить часть оркестра, и вообще – все они прилетели, чтобы выяснить правду о незаконном задержании маэстро Обухова.

– Вы, любезный, будете мне помогать, как и весь персонал отеля.

Подмигнув Олегу, Гонсалес продолжил:

– Мы здесь, чтобы добиться справедливости.

Портье за стойкой словно сделался меньше ростом. Нервно сцепив пальцы, он проблеял, что молодежи лучше остановиться в отеле «Эль Нуо Резорт», в двух шагах отсюда. Это одна сеть, один владелец, и шаттл музыкантов всегда подвезет. А для самого господина Гонсалеса у них есть подходящий номер, очень удобный, правда в дальнем крыле. С завтрашнего дня «океанский сюит» господина Обухова будет в полном распоряжении маэстро при условии своевременной оплаты.

Гонсалес выдрал из портмоне кредитку и сунул портье. Обратившись к Олегу, он заговорщически произнес:

– Я уверен, что в дело вовлечен местный криминал. Интересно, сколько они хотят.

– Нисколько, – развел руками Олег.

– В смысле? – повысил голос бразилец.

Кажется, он уже был готов наброситься на Олега с кулаками. Против всякой логики Олегу сделалось страшно.

– Андрея надо вытаскивать! Как можно скорее! Руки, его уникальные руки! Что с ними станется в местной тюрьме! – темперамент Гонсалеса сотрясал стены отеля.

Бразилец сыпал вопросами. Как все это произошло? Как Андрей вообще попал в массажный салон? Как узнал о заведении? Как забрел? Нужно немедленно найти людей, которые к этому причастны! Они за все ответят!

Дальше посыпались горячие ругательства на португальском, из которых Олег разобрал только слово "merda".

Обстановка накалялась. Постояльцы отеля испуганно косились на оркестр, который от аквариума перешел к диванам и, шумно перекрикиваясь, горстями поедая чипсы из пакетов, занял практически все лобби.