Пианисты

Публика на балконе уже повскакивала и неистовствует: люди топают ногами и кричат «брави». Олег сильно сжимает руку Андрея, победно ее поднимает. Затем сгребает Андрея в объятия. Пианисты снова кланяются. Олег поворачивается во все стороны – с правой рукой у сердца.

В первых рядах солидные меломаны. Хлопают чинно, но с теплом, если судить по едва заметным улыбкам. Почти все мужчины в смокингах, в белых рубашках и галстуках-бабочках. Женщины – в вечерних или коктейльных платьях. Посверкивают брильянты. Сердце Андрея наполняется неизбывной тоской: наступят ли времена, когда и в России классические концерты будут собирать столь же солидную респектабельную публику…

А зал все рукоплещет. Неужели не устали? Или хотят еще бисов? Но они с Олегом уже отыграли все, что было продумано, – и вместе, и каждый по отдельности. Овации накатывают все громче, все настойчивее. Освещение по-прежнему не включают. Тусклое золото на стенах, портиках, на крылатых львах, украшающих балконы, таинственно лоснится. В партере кое-кто встает и вздымает выше аплодирующие ладони – точно поднимается на мелководье морская волна и с шумом рушится.

И вот уже за колоннами, там, где стоячие места, мерещится бархатная темень южного залива. Море шумит, грохочет, не отпускает. Откуда-то веет ветерок, принося едва заметный аромат океанской свежести. Полная золотая луна бросает свой отблеск на песок, на пальмы, на парковые статуи. Кажется, что прилив подступает все ближе, еще немного – и вода ворвется в зал.

Среди публики Андрей вдруг замечает Диану, она в своей любимой белой блузке с большим воротником, с забранными в хвост волосами. К ней наклоняется высокий молодой человек и что-то шепчет на ухо, она в ответ поворачивается и поднимает к нему лицо. Но нет, это не ее профиль. Она же предупредила, что не сможет прилететь. У нее дирижерский дебют…

Андрей косится на Олега. Тот не может скрыть радости, и у него от этого довольно глупый вид. А еще он горд, горд безмерно и немного свысока поглядывает на Андрея и улыбается, мол, я же тебе обещал, а ты не верил. Или все дело в росте: Андрей с юных лет был ниже Олега и рядом на сцене они еще никогда не стояли.

А может, Олег прав? Играй себе всеми любимые и узнаваемые опусы, ставь на билетах цену побольше, чтобы приходили только в вечерних нарядах, black tie? И не нужна вся эта заумь, все эти поиски неизданных пьес в архивах. Для кого это все? Для пожилых библиотекарш? На них не заработаешь… Но ведь и популярное можно играть так, чтобы не было стыдно перед самыми тонкими ценителями. И они с Олегом сегодня это доказали. И кажется, даже публика прониклась.

Ах, если бы мама была сейчас здесь. Не простила бы, конечно, но, может, улыбнулась бы своей прежней улыбкой, полной потаенной материнской гордости…

В артистической Андрей поспешно закрывает за собой дверь и остается один. Страшно хочется пить. Он откручивает крышку маленькой стеклянной бутылки с минералкой, и вода с шипением вырывается из горлышка. Большими глотками, жадно он буквально вливает в себя пузырящуюся жидкость и, вытирая взмокшую шею полотенцем, проходит мимо рояля к дивану у окна. С облегчением падает на серый бархат, широко раскинув руки по спинке. Первым делом надо позвонить Диане. Отыскивает в маленькой кожаной сумке мобильный и пролистывает недавние контакты. Их на удивление немного. Наиболее часто вызываемый – Di.

Как так получилось, что эта девочка стала ему настолько близка, особенно после его приключений на острове? В этом юном, хрупком создании было столько понимания, стойкости, готовности поддержать в самые тяжелые дни. Тогда, после освобождения, Андрею казалось, что мир рухнул, что он еще долго не сможет избавиться от жутких картин тюремной жизни. Не сможет нормально общаться с людьми, не говоря уже об отношениях с женщинами. Но пришла Диана, появилась на пороге его номера в «Тадж-Махал» и… ему захотелось вернуться.

Вот только увидеться с тех пор им удалось лишь дважды. По-настоящему, надолго – когда молодежный оркестр Гонсалеса приезжал в Москву. Завтра у Дианы дирижерский дебют. Этот концерт в Сан-Паулу для нее много значит, она не может его пропустить, как и сегодняшнюю репетицию. У Андрея не повернулся бы язык просить, чтобы она прилетела в Вену.