Пианисты

– Вы в порядке? – втягивая голову в плечи то ли от дождя, то ли от ужаса, мужчина наклонился над ней. С его роскошных, но сразу же намокших кудрей уже стекала влага. Он протянул Маргарите дрожащую руку.

Отведя взгляд от его забрызганных темно-серых брюк и сияющих вопреки любой грязи оксфордов, она буквально вцепилась в его сухую слишком белую в свете кисть. Неприятно ощущая на себе свою мокрую перчатку, она наконец подняла глаза:

– Якубов?

Тот, кто стоял перед ней, был совсем не похож на красавца со сцены, к которому она успела там, в зале, потянуться мыслями. Руки, помогавшие ей распутать цепочку сумочки, попавшую под каблук, действительно тряслись, а пальцы очень нервно пытались проиграть какой-то неведомый пассаж. На лицо неудачно падала тень и делала его совсем непривлекательным. Судорожная улыбка отняла последние остатки шарма артиста. Из-за досады на безжалостную реальность Маргарита отчаянно закричала:

– Не видишь, куда прешь? Или опять водкой глаза залил? Для храбрости на сцене?

– У-ух! Узнали, значит. – Якубов освободил ее каблуки от цепочки. – Слава – великое дело, я вам скажу, и представляться не нужно.

Только поднявшись, Маргарита заметила, насколько он бледен. Сзади сигналили машины. У нее уже не было сил ругаться или что-то отвечать. От беспомощности полились слезы. Почти ничего сквозь них не видя, она попыталась стряхнуть с себя мокрую грязь.

– Давайте, я помогу вам снять пальто, мы сядем в машину и отвезем его в срочную химчистку. Я знаю здесь одну, неподалеку, на Тишинке, – Якубов звучал теперь увереннее.

У Маргариты от обиды внутри все клокотало, но она позволила усадить себя в теплое кожаное кресло.

– У вас салфетки найдутся?

– Должны быть, в бардачке.

Маргарита пыталась оттереть от грязи сумочку, но ничего не получалось. Замшевые розовые вставки как будто окончательно были испорчены.

– Черт! – она от злости шмякнула сумкой по двери и тут же начала дергать застревавшую повсюду цепочку.

– Как вас зовут? – спросил Якубов уже совсем спокойно, участливо, почти заискивающе, одновременно подавшись корпусом и головой вперед и ловко выруливая из переулка на более освещенную дорогу.

– Маргарита, – буркнула она в сторону.

– Ну конечно, я должен был догадаться. Если я маэстро…

Маргарита услышала теплую нотку в его голосе. Он пытался разрядить обстановку, но она решила применить свой фирменный взгляд, уставившись в упор на собеседника. Она знала, как он действует, особенно на провинившихся, и частенько этим пользовалась. Сейчас это было ее единственное оружие. И защита.

– Это у вас и правда шанель? – Олег кивнул в сторону сумочки, которую она наконец аккуратно уложила вместе с цепочкой на колени.

Маргарита снова направила в его сторону возмущенный взгляд.

– Все. Молчу. Простите.

Здание химчистки, к которому они подъехали, было мертвым. Уличное освещение помогло различить на стеклянной двери табличку со словом «Ремонт», за витриной – мешки с цементом и строительные козлы.

– Сидите, я сейчас! – Олег выскочил из машины, поднимая на ходу воротник пиджака, и стал вглядываться в колыхавшееся на ветру объявление.

Она следила за каждым его движением: как открывает дверь, как садится, пристегивает ремень, поворачивает ключ зажигания, поправляет зеркала. Маргарита заново узнавала в нем человека со сцены, спокойного и уверенного.

– Там другой адрес, но они работают, если верить написанному. Это недалеко.

Пока ехали, Маргарита украдкой поглядывала на его руки, держащие руль, наблюдала за его манерой вождения. Он продолжал ее удивлять. Машину он вел как профессионал, а не как музыкант, который должен витать в облаках: спокойно, взвешенно, с хорошей реакцией на все происходящее на дороге. Его длинные ухоженные пальцы больше не дрожали.

Остановились у нужного адреса.

– Вы грейтесь в машине, а я сам отнесу ваше пальто.

Маргарита не выпускала Олега из поля зрения. Он забежал в освещенное помещение, и через стекло витрины было видно, как бережно и почтительно он передает приемщице через прилавок ее испачканное пальто – будто это не просто ценная вещь, а ребенок, которому надо помочь.

И тут ее охватила такая тоска по человеческому вниманию, по мужской заботе. Как давно она не была в подобной ситуации – чтобы кто-то сильный, с красивыми уверенными руками что-то для нее делал, а она ждала. Какое, должно быть, это счастье: оказаться в таких сильных руках и не думать больше ни о чем. Ей хотелось, чтобы эта ночь не кончалась.

* * *

– Вам надо согреться, и я знаю чем.

Олег еще чувствовал внутренний холодок от мысли, что бы было, если бы он не успел нажать на педаль тормоза. Но виду старался не подавать и потому всеми силами излучал уверенный оптимизм.