Читаем Пярсцёнак Лёвеншольдаў (на белорусском языке) полностью

Яна азiрнулася па баках. Хацiна стаяла на беразе ляснога азярца, а вакол узвышалiся змрочныя, пакрытыя лесам грабянi гор. Наколькi ахоплiвала вока, не вiдаць было чалавечага жылля, не было нiкога, да каго яна магла б звярнуцца. Усюды панавала адзiноцтва.

I ёй падалося, што ў ценi дрэў, у змроку падпiльноўвае нябожчык, рыхтуючыся наслаць на iх новыя няшчасцi.

Яна была яшчэ такiм дзiцём, што не магла па-сапраўднаму ўсведамляць, якую ганьбу i знявагу наклiкалi на сябе яе бацькi. Яна разумела адно - што iх даймае нейкi прывiд, якаясьцi бязлiтасная, усемагутная iстота з тагачаснага царства. Яна чакала, што гэты прышэлец у любы час з'явiцца i яна ўбачыць яго; Мэрце стала так страшна, што ў яе зуб на зуб не трапляў.

Яна падумала пра бацьку, якi вось ужо цэлых сем гадоў хаваў у душы такi ж самы жах. Ёй споўнiлася нядаўна чатырнаццаць, i яна памятала, што ёй было ўсяго сем, калi згарэла Меламстуга. I ўвесь гэты час бацька ведаў, што мярцвяк ходзiць за iм. Так, лепш яму тады памерцi.

Iнгiльберт зноў падслухоўваў каля акенца хацiны, а потым вярнуўся да сястры.

- Ты ж не верыш у гэта, Iнгiльберт? - запыталася яна, нiбы ў апошнi раз спрабуючы пазбавiцца ад страху. Але тут яна ўбачыла, як у Iнгiльберта дрыжаць рукi, а вочы застылi ад жаху. Яму таксама было страшна, нiколькi не менш за яе.

- Чаму ж мне тады верыць? - прашаптаў Iнгiльберт. - Тата гаворыць, многа разоў спрабаваў паехаць у Нарвегiю - хацеў прадаць там пярсцёнак, але яму нiяк не ўдавалася з месца крануцца. То сам захварэе, то конь зломiць нагу, якраз калi патрэбна ад'язджаць.

- А што сказаў пастар? - запыталася дзяўчынка.

- Ён пацiкавiўся ў бацькi, навошта той трымаў у сябе пярсцёнак усе гэтыя гады, калi так небяспечна было валодаць iм. Але тата адказаў: ён, маўляў, думаў, што калi прызнаецца ў сваiм злачынстве, то ротмiстр загадае яго павесiць. Выбiраць не было з чаго, вось i давялося яму захоўваць пярсцёнак. Але цяпер тата ведае, што памрэ, i хоча аддаць пярсцёнак пастару, каб яго паклалi генералу ў магiлу, а мы б, дзецi, пазбавiлiся ад праклёну i змаглi б зноў перабрацца ў прыход да людзей.

- Я рада, што пастар тут, - сказала дзяўчынка. - Не ведаю, што i рабiць, калi ён паедзе. Я так баюся. Мне здаецца, быццам генерал стаiць вунь там, пад елкамi. Падумаць страшна, што ён хадзiў тут кожны дзень i падпiльноўваў нас! А тата, можа, нават бачыў яго!

- Я думаю, што тата i сапраўды бачыў яго, - пагадзiўся Iнгiльберт.

Ён зноў падышоў да хацiны i пачаў прыслухоўвацца. Калi ж вярнуўся назад да сястры, на ягоным твары ўжо быў iншы выраз.

- Я бачыў пярсцёнак, - сказаў ён. - Тата аддаў яго пастару. Пярсцёнак так i зiхацiць! Пунсовы з золатам! Так i пералiваецца! Пастар зiрнуў на пярсцёнак i сказаў, што пазнаў яго, што пярсцёнак гэты - генералаў. Падыйдзi да акенца, i ты ўбачыш яго!

- Лепш гадзюку ў рукi вазьму, чым буду глядзець на гэты пярсцёнак, сказала дзяўчынка. - Няўжо ты на самай справе думаеш, што на яго прыемна глядзець?

Iнгiльберт адвярнуўся.

- Ведаю, што ён - наш згубiцель, але ўсё роўна мне ён па душы.

Толькi ён сказаў гэтыя словы, як да брата i сястры данёсся моцны i зычны голас пастара. Да гэтага часу ён слухаў хворага. Цяпер надышла яго чарга.

Само сабой зразумела, што пастар не мог прымiрыцца з усiмi гэтымi вар'яцкiмi размовамi аб падкопах мерцвяка. Ён спрабаваў даказаць селянiну, што яго напаткала божае пакаранне за такое неверагоднае злачынства, як крадзеж у нябожчыка. Пастар увогуле не пажадаў згадзiцца з тым, быццам генерал здольны ўчыняць пажары цi насылаць хваробы на людзей i жывёлу. Не, беды, якiя даймалi Борда, - гэта пакаранне божае, абранае каб вымусiць яго раскаяцца i вярнуць крадзенае яшчэ пры жыццi, пасля чаго грэх будзе дараваны, i ён зможа спакойна памерцi.

Стары Борд Бордсан цiха ляжаў у ложку i слухаў пастара, той так i не пераканаў яго. Надта шмат жахаў давялося яму перажыць, i не мог ён паверыць, што ўсе яны пасланы Богам.

Але брат з сястрой, якiя дрыжалi ад страху перад насланнём i прывiдамi, адразу акрыялi.

- Чуеш? - запытаўся Iнгiльберт, схапiўшы за руку сястру. - Чуеш, пастар кажа, што гэта быў зусiм не генерал.

- Так, - адказала сястра.

Яна сядзела, сцiснуўшы рукi. Кожнае слова, сказанае пастарам, глыбока западала ёй у душу.

Iнгiльберт устаў. Парывiста ўздыхнуўшы, ён выпрастаўся. Юнак быў цяпер свабодны ад страху, якi мучыў яго. Ён стаў з выгляду зусiм iншым чалавекам. Шпаркiм крокам падышоў ён да хацiны, адчынiў дзверы i ўвайшоў.

- Што такое? - запытаўся пастар.

- Я хачу пагаварыць з татам!

- Iдзi адсюль! З тваiм бацькам цяпер размаўляю я! - строга сказаў пастар.

Павярнуўшыся да Борда Бордсана, ён зноў пачаў размаўляць з iм то ласкава-ўладным тонам, то лагодна-спагадлiвым.

Iнгiльберт, закрыўшы твар рукамi, усеўся на каменныя плiты. Iм авалодала моцнае хваляванне. Ён зноў зайшоў у хацiну, але яго i цяпер выгналi за дзверы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука