Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6

Аэропорт становился ближе. Вот в тени самолетных крыльев стало видно нечто, прикрытое брезентом – скорее всего, емкости с топливом, и переминающийся с ноги на ногу неразгруженный верблюд с бидонами вместо вьюков вдалеке, и два-три таксомотора возле аэропорта. Шофферы в них явно спали.

– Скорее! – закричала миссис Кеннел в кабину, отодвигая брезентовую занавеску и указывая Мухаммеду зонтиком. – Они уходят!

По взлетной полосе ехал, готовясь подняться в воздух, аэроплан.

– Туда! Туда, а не сюда, тебе говорят! Поворачивай, болван, поворачивай!

Грузовик с грохотом несся вперед. Он пересек взлетную полосу, оказался на пути у аэроплана и, завизжав шинами, остановился. Пилот, не успевший еще разогнаться достаточно и не имевший пространства для того, чтобы свернуть, выключил двигатель.

Прошло не меньше трех минут.

Дверь пассажирской кабины открылась.

– Какого черта! – заорал Вандерер.

– Прошу прощения, мистер Вандерер! – нетвердым голосом крикнул Ральф – его трясло с головы до ног. – Служба древностей! Выносите багаж!

– Что! Что вы несете, Кеннел!

– Какой сюрприз, мистер Вандерер! – тетушка Элизабет приветственно помахала зонтиком. – Что, не ждали? Да, я и мой племянник – сотрудники каирской Службы древностей! Разве вам неизвестно, что нельзя вывозить древности из страны? Ай-яй-яй, а еще друг короля. Что только скажет его величество?

Миллионер скрылся из вида, а вместо него вылез трап. По этому трапу спустился человек респектабельного вида.

– Сидней Кори, личный адвокат мистера Вандерера, – представился он. – В чем дело, господа?

– Кеннел, Служба древностей Каира, – Ральф постарался принять небрежный вид. – Нам стало известно, что у вас на борту мумия и другие предметы – собственность страны. Прошу прощения, но нам придется произвести осмотр багажа.

– Какой там багаж! – послышался голос Вандерера. – Этот засранец такой же сотрудник Службы, как я!

И миллионер тоже спустился с трапа. Он держал руку за пазухой белого пиджака. За ним спустился Хэтфильд. Лоу не было. Куда он подевался, так никто никогда и не узнал. Вместо него появился чернявый мужик с румянцем во всю щеку, в таких же, как у Лоу, лаковых туфлях и такой же походкой вразвалку.

Кеннел с теткой молча наблюдали появление этой делегации.

– В чем дело? – грозно крикнула миссис Кеннел в сторону грузовика. – Ну?

Из грузовика вылез Мухаммед-Первый.

– Наш начальник, – заговорил он, – такой сильный начальник, без его разрешения никакой мумий не воруй, ни статуй, ничего нельзя трогай с места. Это каирская древность и музей очень сильный начальник! Он такой большой! Ты зайди в каирский музей, все там пилитка абиделано. Пол там, метлахский плитка, пилитка испанский, все сделано сейчас! Стеклы, кондишн там, воздух такой – пфррр, холодный! Такой вонь электрический, резиновый вонь там. Это очень сильный и очень уважаемый начальник!

Не обращая внимания на охрану, он подошел к миллионеру вплотную и только, что не пихнул его плечом.

– Я не знаю, какой ты там Ван Дерер или кто, кароч говоря, отойди.

– Валяйте, ребята! – крикнул Кеннел.

– Мистер Вандерер, – тихо сказал, склонившись к уху шефа, Кори, – мы, разумеется, можем организовать из американского посольства двух-трех детективов, но вообще говоря, я бы советовал решить этот вопрос.

Вандерер прошипел что-то сквозь зубы.

– Ну, потому, – мягко настаивал адвокат. – Послушайте меня, так будет лучше всего. Ну, потому что это ***** действительно из музея. Зачем нам неприятности?

– Иди сюда, Мухамед, и ты, Мухаммед, и ты, Мухаммед, – распоряжалась миссис Кеннел. – Выносите багаж! Vite, vite!

Чемоданы, кофры, мешки, ковры и ящики, один за другим, перекочевали на землю.

– Вы собираетесь потрошить личное имущество моей дочери? – воздух со свистом вырывался сквозь зубы миллионера.

– Нет, зачем? – улыбнулся Кеннел. – Мы воспользуемся современным методом – рентгеновским аппаратом. Эй, Мухаммед! Скажи там – заносите!

Феллахи, волнуясь, заговорили между собой. Непривычному к арабской речи уху европейца можно было разобрать только часто повторявшееся: «…мумиа?» и «рентген?»

– Да-да, – кивнул Кеннел. – Все, как всегда. Быстрее, парни.

И, повернувшись, проследовал к грузовику сам.

Там, в темноте, тетушка Элизабет повернула эбонитовую ручку рентгеновского аппарата, нажала одну за другой две кнопки.

Аппарат засипел. В воздухе запахло озоном.

– Ну-с, – сказала с иронической улыбкой миссис Кеннел, – сейчас мы увидим, что у мистера Вандерера в этом ящике.

Огромный заколоченный ящик подвинули к аппарату.

На экране высветились стружки, окружавшие нечто обширное, мутное, – Саммерс догадался, что это бинты, – между которыми неясно белел скелет.

– Что? – тетка и племянник наклонились к экрану. – Что такое?

На том месте, где полагалось находиться черепу, сиял ослепительной белизной еще один предмет. Только слепой не узнал бы в нем шуруп – хороший такой, здоровый шуруп. Предмет этот соединял мумию с…

– Это же чучело крокодила! – пробормотал, не веря своим глазам, коммерсант.

Вдвоем они повернули ящик перед экраном.

И впрямь, чучело – точнее, половина чучела, во всю длину – так, чтобы снаружи оставалась одна голова, было привинчено к туловищу мумии. Что касается шурупов, удерживавшими эти два предмета вместе, то вероятнее всего, они в самом недалеком прошлом соединяли шпалы с рельсами железнодорожной линии Каир-Исмаилия.

– А что вот это? – Ральф наклонился ближе. – Смотрите, в бинтах. Между тем маленьким сосудом и ушебти в виде совы… Какая-то овальная плоская штука. Явно железная. Тетя, видите надпись?

– Боже, – бормотала себе под нос тетка. – «Президент-Отель»? Милый, это же номерок от брелока… а, где же, интересно, сам ключ?

– Подделка! – хрипло произнес Саммерс.

– Мало того, – тетушка Элизабет выпрямилась, – это довольно недурная подделка! Мерзавцы. Мухаммед!

– Почему дурной подделка? – обиделся Мухаммед. – Зачем так говоришь? Эта настоящий мумиа, Средний Царство. И киракодил настоящ!

– Я тебя спрашиваю, что все это значит! – прошипела миссис Кеннел.

– Эта бог Собек, – просто и честно ответил Мухаммед. – Киракодил. Э, смотри.

Потрясенные до глубины души, тетка и племянник наблюдали за пантомимой, разворачивающейся на их глазах.