Пять дорог

– Мне кажется, нашими планами на жизнь мало кто интересуется, – пробормотал эльф, разглядывая пентаграмму в тетрадке. Уловил суть и подключился к делу. В учебных аудиториях рисовали знаки на идеально гладких поверхностях, с линейками и циркулями. Мол, вот так это должно выглядеть. Правда, тут же добавляли, что в реальности придется, скорее всего, изображать сии чертежи на пересеченной местности, среди корней и камней, чем придется и по памяти. В таких делах важно соблюсти хотя бы примерные пропорции и обязательно – обязательно – добавить стабилизирующие знаки. Их Калли уже умел рисовать хорошо. Поэтому пока Марион трудилась над основной частью пентаграммы, эльф добавлял элементы, которые позволят ее кривому творчеству сработать как надо и не развалить при этом корабль.

Работа шла споро. Юноше казалось, он правильно уловил основную мысль заклинания, и, справившись со своей частью, принялся помогать девушке. Тем более глазомер у него был лучше, линии получались ровнее.

Наконец они закончили, поднялись и оглядели рисунок.

– Убожество, – констатировала Марион. Светлый аж поперхнулся. На его взгляд, вышло не так уж плохо. – Пол неровный, мел отвратный. Из-за него пришлось некоторые линии утолстить. Про углы я и вовсе молчу.

– Добро пожаловать в реальную жизнь, – хмыкнул Калли.

Девушка только покачала головой.

– Знаешь, как дальше?

– Зайти внутрь, встать в центре, прочитать заклинание, которое хочу усилить, активировать пентаграмму, – пожал плечами эльф. Несложна наука.

Марион кивнула и, немного поколебавшись, спросила:

– Будешь «Светоч» использовать?

Калли кивнул и внимательно уставился на девушку своими нереальными синими глазами. Зачем этот вопрос? Они же давно это решили. Но чародейка только отвела взгляд.

– А я вот там постою, – заметил Мирек и указал в свободное пространство рядом с местом, которое эльф определил для себя.

– Что?! – одинаково отреагировали волшебники.

– Ну а что? Магия у меня есть. Управлять я ей не умею, но могу немного передать, вдруг потребуется?

– А ты, я смотрю, ожил, – начал заводиться Калли, спокойствие которого Мирек разрушал одним своим присутствием. Этого даже Грыму не удавалось!

– Молодые люди, может, вы уже приметесь за дело? – прорычал капитан, выразительно кивая на «Рогнеду», прекрасно видимую за кормой. Уже слишком близко.

Как удалось не выругаться, Калли не знал. Метнулся в центр круга, с отчаянием заметив, что и Мирек, и Марион встали у него за плечами. Да, силу они могли передать, хотя тоже не факт, но если что-то пойдет не так, ударит и по ним. Но времени спорить уже не оставалось. Юноша призвал магию, для верности максимально четко выговаривая слова стандартного заклинания и медленно поднимая руку вверх. С каждой секундой «Светоч» в ней разгорался все сильнее. Матросы начали отводить глаза, а Калли вперился взглядом в совсем близкую «Княжну».

«Сейчас, – подумал он, чувствуя свой предел. – Сильнее не смогу». Активационную для пентаграммы фразу Марион заставила его выучить, поэтому проблем не возникло. Непривычные слова давно исчезнувшего человеческого языка – и меловые линии вокруг начинают сиять. Сначала медленно, потом все сильнее, злее, ярче. Сначала оттенок синеват – из-за преобладающей стихии, а потом он стремительно окрашивается в ослепительно белый – такой же, как «Светоч». Кто-то стонет сзади, но Калли не может оглянуться.

Ему случалось вести в пентаграмме, однако всегда под присмотром учителей, при поддержке, в учебных аудиториях. Сейчас эльф на своей шкуре почувствовал, почему рекомендуют максимально выравнивать рисунки, соблюдать точность углов и однородность ширины линий. Каждая неровность и небрежность колебала заклинание. Где-то магия утекала, где-то проходила с трудом. Это ощущалось почти физически. Может, тот, кто стонал, был он?

Пальцы поднятой руки начало жечь. Калли не почувствовал, но со стороны все заметили, как он побелел. Даже несмотря на то, что люди старались не смотреть в его сторону, но юношеская фигура в ореоле света неизменно притягивала к себе взоры.

Наконец в работу включились стабилизаторы – знаки вспыхнули сначала голубым, потом побледнели и влились в общий чертеж. Эльф мгновенно ощутил, как дисбаланс пентаграммы перестал дергать его в разные стороны, норовя нарушить концентрацию. Стало легче и одновременно сложнее: магия мощно вибрировала вокруг, создавая простой и понятный ритм, он отдавался в висках и подспудно, незаметно завораживал, сосредотачивая свое внимание только на себе, отчего становилось трудно следить за чем-то еще. А так нельзя: колдовство – коварная стихия, особенно сильное. Нельзя ему отдаваться, ни в коем случае. Иначе из мага превратишься в полоумного шамана. Иве, правда, как-то удавалось, погружаясь с головой в свою магию трав, выныривать из нее с легкостью. Возможно, это специфика направления или происхождения. Эльфам же такое противопоказано. Поэтому нельзя позволять этому ритму, этой мощи увлечь себя, как бы они ни манили, как бы ни звали. Извечная ловушка для магов: кажется, сделай шаг вперед – и перед тобой откроются все тайны мира.