Пять дорог

– Иногда любому требуется помощь… что-то, что он не может сделать сам, – тихо, медленно, с внутренней тревогой всматриваясь в лицо неизвестного, заговорил Калли. – Нет ничего постыдного в том, чтобы обратиться к сапожнику, когда прохудился сапог, или к магу, когда упыри скребутся в окна… Позволь… помочь тебе. Надеюсь – я смогу.

Пока он говорил, ему казалось, что напряжение вокруг все увеличивается, но потом вдруг начало отпускать. Будто тиски разжимались на сердце. Тьма задумалась. А Калли продолжал вглядываться в лицо, нарисованное магией. Взгляд, острый нос и тонкие губы перетягивали на себя все внимание. Однако в какой-то момент эльф разглядел между неровными прядями на лбу какой-то символ. Раньше Светлый не замечал его, или того не было? Скорее, второе, потому что на щеках вдруг стали проступать какие-то узоры.

Символы или буквы… Калли лихорадочно перерывал память в поисках чего-то похожего. Взгляд Марион метнулся вниз, к рукам юноши, и эльф мгновенно понял направление ее мысли – на ладонях «проклятья», хорошо видимых в отличие от почти всей нижней части, тоже темнели непонятные знаки.

Лицо неизвестного начало наконец меняться: с видимым трудом, будто забыл, как это делать, он открывал рот. И тут же весь корабль пронзил тонкий мучительный звук, от которого захотелось схватиться за уши. Калли невольно внутренне сжался. Столько боли звучало в этом стоне, столько непередаваемого отчаяния…

– Я… мы поможем! – рванулась душа эльфа вперед.

Звук стал тише, потом и вовсе прекратился.

– Мы поможем, – почти умоляюще произнесла Марион. Они с эльфом не увидели, но Мирек горько усмехнулся, отводя глаза.

Их странный собеседник продолжал смотреть на них, причем не глазами, как-то иначе, из витающей вокруг тьмы. Минуты бежали, но он не двигался. Замерли и «гости». Калли так и не понял, что изменилось. Может, тот, кто глядел из темноты, наконец принял решение, или катящиеся по щекам Марион слезы помогли. Но нарисованный магией мальчишка наконец поднял руку, медленно протягивая ее к троице.

В ладони тускло блеснули мелкие старинные монеты.

– Домой… – прошептали-прохрипели-простонали из темноты.

«Домой», – шепнуло что-то внутри них, мольбой, заклятием, горькой болью, и перед глазами встал ветхий домик в неизвестном городе.

Домой…

Калли быстро, боясь спугнуть удачу, достал платок и потянулся за монетами. Но на полпути остановился и посмотрел на Марион. Шальная идея посетила его голову.

– Бери ты! – приказал он девушке. Та распахнула в удивлении глаза. – Быстро! – рявкнул эльф, чувствуя, что колеблются уже двое.

Повернулся к мальчишке-проклятью и твердо сказал:

– Ей нужно. Она поймет, куда и как. Защити ее.

Мгновение молчания, и показалось, что в трюме даже посветлело. Марион тоже все поняла, выхватила у эльфа платок и со счастливой улыбкой забрала монеты из рук мальчишки. Прижала сжатый кулачок к груди и зашептала-засмеялась:

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! Я всё для тебя сделаю! Всё! Спасибо!

Еще миг ничего не происходило, потом появилось странное чувство головокружения, и в следующий миг все трое увидели перед собой знакомую палубу корабля, мачту и перепуганные лица команды. «Княжны» нигде не наблюдалось.

Калли медленно опустил руку. На пальцы было страшно смотреть. Слишком сильная магия подействовала как огонь. С его регенерацией пройдет без следа, но это жуть как не вовремя. Как ему драться и колдовать теперь? Эльф сжал зубы, чтобы не застонать от боли.

– Мирек, сумка… знахарская… – прошептал он. – У меня…

Паренек дернулся, но его остановил жест капитана. Он кивнул одному из матросов, и тот ласточкой сорвался с места.

– Он сейчас принесет. Вам удалось?

Марион по-прежнему прижимала к груди кулачок с завернутыми в платок монетами. Калли почти не мог говорить.

– Да, – тихо произнес Мирек. Воздух взорвался ликующими воплями. Эльф укоризненно посмотрел на паренька. Тот дождался, пока крики закончатся, и добавил:

– Почти.

Капитан, и так молча пережидавший всю эту бурную радость, будто получил доказательство своих подозрений.

– Поясните.

– Пусть Калли расскажет. Он больше понял, – смутился Мирек.

Эльфу наконец принесли сумку со снадобьями. Два матроса помогли ему устроиться на бочке, опереться спиной на стену. Марион не ассистировала, но среди команды нашелся человек, умеющий делать перевязки. Калли в первую очередь глотнул обезболивающего. «Все-таки Ива хороша», – подумал он спустя пару минут, чувствуя, как становится легче. Даже в голове прояснилось. Юноша оглядел ждущие лица.

– Проклятье – это не сгоревший боцман, – ему самому хотелось говорить. Так проще разобраться в том, что произошло. Пока Калли сам все не до конца понимал. – Боцман стал первой жертвой. Помните, вы говорили, что во время строительства корабля что-то произошло?

Несколько человек закивали.

– Думаю, это был не несчастный случай, – эльф переглянулся с вновь ставшей серьёзной Марион.

– А что? – спросил кто-то.

– Жертвоприношение, – ответила девушка.