Пять дорог

Внутренний архивариус радостно застрочил в фолианте: «В так называемых «живых лесах» леший, хозяин и сам лес – это три разных понятия. Возможно, три разных сущности».

Они еще какое-то время шли бок о бок, вернее, Дриши шла, а Златко ехал. Бэррин раз за разом мысленно возвращался к истории туманной девы и все чаще думал, что ничего не понимает в этой жизни. Все его существо мага Разума противилось услышанным идеям, всему этому волшебству из капель дождя и звуков музыки. Почему Линдалин решила, что какие-то непонятные колокольчики возродят ее погибшего возлюбленного? Что значит унесла в озеро, где он застыл в последнем вздохе? Как можно было родиться нимфой, а стать туманом? Хотелось побиться головой о ближайший ствол от полной нелогичности происходящего, только толку-то?

Оно существовало, значит, имело какое-то свое обоснование. Может, правы Калли и Дэй – и систематизация существует только в головах людей-магов, а на самом деле никаких законов у мира нет? Нет-нет, есть. Есть, конечно. Если что-то падает, оно упадет, если нет других факторов. Если смешать желтый и зеленый, получится синий. Если используешь заклинание «Светоча» и прикладываешь нужную магию, «Светоч» и получается. Значит, законы есть. Но тогда… тогда выходит, что для некоторых существ они другие. Или ему, да и всему научному миру просто еще слишком мало известно.

Мысль успокоила. Даже как-то воодушевила. Когда-то не знали и этого, а жили. Если же разобраться, то можно навек вписать свое имя в историю. Златко вспомнил лекции по истории магической науки и скривился. Скучнее уроков мало сыщется. Как наяву он представил их нудного преподавателя, неторопливо шагающего взад-вперед перед столами и бесконечно однообразно рассказывающего любую, даже самую щемящую историю: «Знанием о существах типа нимф и фей мы обязаны Златко Бэррину по прозвищу Синекрылый. На доске годы его жизни, запишите. Теория Бэррина долго не признавалась научным миром, однако ряд экспериментов подтвердил большую часть его положений. Это заставило пересмотреть часть утверждений классической классификации и дополнить ее, что и было сделано как самим Бэррином, так и его последователями. Итак, будьте внимательны, эти моменты войдут в список экзаменационных вопросов. Первое положение…»

Златко затряс головой, пытаясь угомонить разошедшееся воображение. Тем более первого положения еще и в помине не было. «Вот так, живешь, попадаешь в передряги, открываешь новое, что переворачивает привычный взгляд на магии и мир. И все для того, чтобы скучающие адепты аккуратно переписали с доски очередные даты жизни и, поминая тебя недобрым словом, законспектировали твои достижения, которые для них уже стали само собой разумеющимся знанием», – усмехнулся юноша, на какой-то момент и впрямь ощутив себя знаменитым магом, учение которого проходят в университетах. Но вовремя спохватился и прогнал улыбку с лица. Вряд ли бы Дриши оценила сейчас его хорошее настроение.

– Ты думаешь, такое невозможно? – наконец задала «косуля» вопрос, к которому так долго шла.

В лесу на него всегда отвечали одинаково. Но она уже устала слышать, что все будет хорошо и чудо обязательно случится. Слышать и видеть в глазах совсем иные мысли.

Не у всех, конечно, но у многих.

Златко замялся перед ответом. Дриши принадлежала к другому миру. Зачастую логику таких существ не просчитаешь, и обидеть можно любым словом. Кто он такой, чтобы ее разочаровывать? С другой стороны, врать тоже нельзя. Можно сказать много слов, но не сказать ничего, как поступают настоящие дипломаты. Но юноша посмотрел в огромные темные глаза девушки и понял, что не может так с ней поступить.

– Люди еще не научились воскресать, – усмехнувшись одним уголком губ, произнес он, интонацией дав понять, что еще не закончил. – Чудеса – это больше поле нимф и волшебных лесов… – Бэррин вдруг осекся. Замолчал, пытаясь ухватить неожиданную мысль. – Ты же думаешь, что Линдалин… что с ней происходит это, потому что она возвращается в прежнее состояние, когда себя не осознавала? Так?

«Косуля», если и удивилась изменению тона, никак его не прокомментировала.

– Скорее, потому что отчаялась.

Златко обдумал эту идею и мысленно признал, что основания у нее есть.

– Я почти уверен, что дело не в этом. Есть… одно, хм, внешнее обстоятельство…

Дриши пару раз удивленно хлопнула длинными ресницами.

– В общем, это нечто может очень сильно влиять на мир вокруг себя. Нежить у вас не того… не стала активничать?

– Нежить? В Синеборе? Смеешься?

«М-да, промашечка».

– Ну а всякие изменения… кто-то спал столетия и очнулся? Кто-то был спокоен, стал зол? Что-то такое… изменения, сдвиги?

Девушка задумалась.

– Я не знаю, что тебе ответить, – призналась она. – Когда начинаешь так думать, все кажется необычным. С другой стороны, вроде и нет. Но с Лин… сильнее всего.