Пять фараонов двадцатого века

Она попыталась уехать с детьми в Чаншу, но там её арестовали прямо на вокзале. Ночью хунвейбины начали пытать её, всаживали иглы под ногти, вырывали волосы, всю ночь не разрешали встать с колен. На следующее утро все стены зданий Университета были покрыты дацзыбао, где крупными буквами перечислялись её преступления. Матери на шею повесили огромную доску с надписью “советская шпионка Лин На”. Её заставляли стоять в кузове грузовика… и стали таскать по всем учебным заведениям и по главным улицам Чанши». Не выдержав всего этого, в мае 1968 года она повесилась в камере.[634]

Сотни жертв культурной революции не выдерживали мучений, кончали с собой. Общее число погибших установить невозможно, приблизительные оценки колеблются от двух до четырёх миллионов. Но Мао Цзедун не собирался останавливаться. В письме Цзян Цин он писал, что «дьяволят надо выпускать каждые семь-восемь лет… Очистительный шторм, прокатываясь по стране, возвращает ей порядок».[635] Избиение старшего поколения молодёжью он интерпретировал как понятную ему «борьбу классов» и ликовал.

Весь кошмар протекал под лозунгами «размозжим головы контрреволюционерам» и «защитим председателя Мао». Но если погромщиков спрашивали, что нужно изменить в стране, единственный вразумительный ответ, который они могли дать, был: «отменить вступительные экзамены в вузы».[636] Это показывает, что сознание близоруких к этому моменту уже обнаружило тот выросший в общественной жизни барьер, который отсеивал их от дальнозорких, отсекал путь наверх. И импульс сломать, уничтожить этот барьер подогревал их разрушительную энергию.

Активным участником и руководителем «Великой пролетарской культурной революции» был генерал Линь Бяо. В течение многих лет он оставался верным соратником «председателя Мао», занимал самые высокие посты, вплоть до поста министра обороны (1959–1971). Но, как это всегда бывает при единовластии, на самой верхушке пирамиды рано или поздно становится тесно. Подстрекаемый женой Мао Цзедун всё больше охладевал к генералу, открыто критиковал его. Понимая, что его ждёт судьба Лю Шаоци, Линь Бяо решился на побег.

В сентябре 1971 года он и его семья тайно погрузились в траспортный военный самолёт и вылетели в направлении СССР. Наутро из Внешней Монголии пришло сообщение, что там в пустыне найдены обломки разбившегося самолёта с девятью обгоревшими трупами внутри. Причина катастрофы осталась неизвестной, скорей всего потому, что никто не был заинтересован в честном расследовании. Официальная версия: разбился при неудачной попытке аварийного приземления. Но в официальный отчёт вкралась подозрительная деталь: обломки были найдены разбросанными на площади в 10 квадратных километров. Такой разброс возможен только при случае взрыва в воздухе.[637]

Мао Цзедун умер в 1976 году, и немедленно закипела неизбежная борьба за власть. Она очень скоро закончилась арестом вдовы Цзян Цин и трёх её ближайших помощников. Арестованные были отданы под суд, названы «Бандой четырёх» и объявлены виновными во всех эксцессах Культурной революции. К списку злодеев был также причислен и покойный маршал Линь Бяо. Имя «великого кормчего» осталось незапятнанным, никакого разоблачения культа личности не последовало.

В застенках «Острова свободы»

Въезжая в январе 1959 года на танке в Гавану, Фидель Кастро ещё не знал, что в скором времени он станет коммунистом. Полвека спустя он будет уверять своего биографа, что марксизм-ленинизм служил ему путеводной звездой с юных лет и что на бунт против Батисты его вдохновила работа Ленина «Что делать?»[638] На самом деле всю информацию о коммунизме он получал от брата Рауля и Че Гевары. Плюс новейшая история Европы демонстрировала ему две привлекательные черты: уверенное распространение коммунистических идей по всему свету и безразличие коммунистических лидеров к мнениям избирателей.

Ещё в апреле 1959 года, во время поездки по США, в ответ на вопрос ведущего программы NBC «на чьей вы стороне в противоборстве коммунизма и демократии?», он со страстью объявлял: «Демократия — мой идеал… Я не согласен с идеями коммунизма… Для меня нет сомнений, на чью сторону становиться… Неужели вы думаете, что я допущу коммунизм к проникновению в созданную мной армию?.»..[639]

В этот поворотный момент Кастро не мог не оглядываться на события 1920-30-х годов в европейских странах. Там, как мы знаем, приобрели огромную силу революционные движения, нацеленные на коренные перемены в социальной структуре государств. Социалисты, коммунисты, анархисты состязались в применении насилия для расширения своего влияния. Возникновение и быстрые успехи фашистов в Италии, нацистов в Германии, фалангистов в Испании были защитной реакцией консервативных слоёв, не желавших радикального переворота. Благонамеренные готовы были терпеть насилие, применяемое Муссолини, Гитлером, Франко, потому что видели в них единственный противовес, способный остановить «красных».