Пять или шесть?

Сережка бросился за ним, хотел выстрелить вдогонку. Но в пистолете не оказалось ни одного патрона.

Глава пятая НА ХАРАКТЕР

В заводском обиходе говорят: «На характер». Это значит: из принципа, по упрямству, от сознания своей чести и достоинства, с азартом, — все вместе. Сережка бросил своих товарищей и отправился один в Р*, можно сказать, «на характер». Но беспокойство за все, что хоть немного его касается, всегда толкало Сережку к решительному действию.

Сидя со студентами возле их палатки, на поляне в ольшаннике, Сережка злился. Думал, думал, и чем больше думал, тем злился больше. Сон исчез, усталость забыта. Сережка не из тех, кого при размышлениях клонит ко сну. Он возбуждался с мальчишеской непосредственностью: левое ухо краснело, брови подымались, лоб взморщивался, глаза округлялись и замирали.

Призадуматься-то есть над чем. Неизвестный убежал, а Миша с Петей ничего внятного сказать не могут.

В то же время Сережка не стал им говорить о парашютах, не стал объяснять, зачем спешит в Р*. Миша и Петя все-таки выглядели не очень серьезными, да и знал их Сережка весьма приблизительно: всего второй раз встретился.

— Лопухи! — со вздохом произнес он, прикидывая про себя, как быстрее добраться до цели. Ведь в Р* может и не оказаться таких людей, которым следует сообщить о парашютистах.

— Что-о-о? — возмутился Миша. — Ты поосторожней выражайся.

— Кто это — лопухи? — еще более вспылил задиристый Петя.

— За речкой лопухи, — отговорился Сережка. — Сплошные заросли... — Но добавил со значением: — Трава такая... Никудышная!

— А ну, давай, сыграем в карты! — со вздорной угрозой предложил Миша, вынув из кармана колоду и начиная тасовать ее с проворством завзятого шулера.

— Да, да! — тем же стращающим тоном поддержал Петя. — Сыграем. Посмотрим его умственные способности.

— Это что, ваш научный метод определять уровень развития? — усмехнулся Сережка. — На что играем?

Сережкина злость росла и постепенно вся обращалась на студентов. Он сдерживался, злость искала выхода. Азартный Миша согласился играть на что угодно, и Сережка решил проучить парней:

— Давайте — на раздеванье.

Забавное условие понравилось. Мигом сдали карты. Миша и Петя надменно ухмылялись, предвкушая исход: сейчас этот мальчишка, слишком много, по их мнению, воображающий из себя, будет кормить мошкару.

— Таежный гнус — это гнусно, — философски произнес Миша.

Петя уточнил:

— Раздеваешься и идешь поближе к речке, где гнуса больше.

— Согласен, — ответил Сережка.

Докучливые тучи мошкары вились вокруг. Только отойди от костра! Солнце клонилось к западу, жар спадал, и, казалось, из-под каждого листа, из-под каждой травинки вылетали тысячи этой кусливой мелкоты.

Но Сереже ничего не стоило надуть таежных хватов, хоть сам он и не увлекался картами. Через несколько минут был вынужден раздеться Миша. Проиграл. А еще через минуту стал раздеваться и Петя.

— И трусы снимайте, — сказал Сережка.

Он деловито сложил их одежки в кучу, а карты разорвал и бросил в костер. Потом скомандовал:

— Марш — к воде! Ведь уговорились!..

Все это происходило так быстро, что Миша с Петей не успевали опамятоваться и послушно повиновались. И ловкий выигрыш Сережки, и его сильные пальцы, после игры разорвавшие пополам всю колоду разом, и Сережкино убийственное спокойствие, — все это ошеломило парней, умерило их спесь и чванство.

— А долго нам — так, без рубах? — только и спросил Петя, отчаянно отмахиваясь, отхлопываясь, дергаясь и отбрыкиваясь от мошкары, липнувшей к голому телу. Миша, совсем угнетенный, присел на корточки и немилосердно хлестал себя по спине ольховой веткой, словно банным веником.

— Три минуты, — серьезно ответил Сережка и стал насвистывать песенку Миши, слышанную еще при первом знакомстве с ними:

Мы био-зоо-веды,
Не страшны нам беды,
Зверь нам самый дикий —
Лучший друг и брат...

Он тщательно осмотрел оставленный скрывшимся незнакомцем рюкзак. Но это ничего не дало. Обыкновенный костюм, кепка, чистая рубаха, механическая бритва, полотенце, мыло, — все, что там оказалось. Кроме бритвы, явно заграничной, но такой, какие Сережка видывал прежде, все остальное ни о чем не говорило. Пистолет русский — обыкновенный, что носят наши офицеры.

Наблюдая за ним, Миша и Петя посерьезнели. Вернувшись к костру, они стали вспоминать вслух всю историю: как бровастый появился, да как испугался и счел их за жуликов, за грабителей. Сережка сказал с раздраженной подковыркой:

— Что ж, он не зря боялся. Его и правда ограбили.

Он уложил все вещи незнакомца обратно в рюкзак. Миша и Петя, отмахиваясь от мошкары, растерянно и виновато переглядывались. Сережка добавил:

— В лесу, выходит, тоже нужны народные дружины — следить за общественным порядком.

— А пусть не притворяется! — в сердцах воскликнул Петя, оправдываясь.

— Как же он притворялся?