Пять капель смерти

— Мои дети и мой… Родион Георгиевич что-то съели, они… Они… — Софья Петровна не смогла говорить из-за рыдания.

— Они отравились? — спросила подруга.

Борясь со слезами, Софья Петровна кивнула.

— Какой ужас! Они живы?

Софья Петровна промокнула слезинку кружевным платочком.

— По счастливой случайности — да, — сказала она и слишком прямо посмотрела в глаза Холодовой.

— О! Как хорошо… Надеюсь, им лучше?

— Безусловно. Родион Георгиевич настолько пришел в себя, что хотел с вами познакомиться.

— Я с удовольствием познакомлюсь с господином Ванзаровым, — сказала Холодова с улыбкой. — Только, боюсь, дорогая, в этот приезд мне уже не успеть. Сегодня вечером возвращаюсь в Ревель.

— Как жаль! Он так хотел вас повидать.

— В другой раз обязательно. — Вера Павловна стала искать что-то в ридикюле. — Кстати, дорогая, у меня для вас еще один набор пряностей…

— Ну что вы, не стоит. Ванзаров не любит специй.

— Да-да, минуточку… — не слушая подругу, пробормотала Холодова.

— Он сам это подтвердит…

Холодова слишком поздно заметила рядом со столиком плотного господина.

— Позвольте представиться: Ванзаров Родион Георгиевич, — сказал он. — Давно хотел вас встретить, Вера Павловна. У меня к вам есть несколько вопросов.

Она кивнула в знак приветствия.

— Очень приятно, господин Ванзаров, такой сюрприз. — Пальцы нащупали в ридикюле рукоятку, боек взведен.

— Хотите еще побегать?

— Конечно! — ответила дама и выхватила браунинг.

Ствол целился в переносицу. Чтобы свалить наверняка.

Джуранский среагировал быстрее.

Мгновенная сила «прямого левого» у чемпиона кавалерийского полка по боксу была такова, что дама так и отлетела с выставленной рукой, не успев шевельнуть пальцем. И все равно ротмистр закрыл собой Софью Петровну. Геройство оказалось излишним. Противник валялся на полу без движений.

Зажав рот ладошкой, Софья Петровна выбежала из кафе, опережая испуганных посетителей.

— Мечислав Николаевич, вы ж ее прибили, — ласково сказал Ванзаров.

Подняв с пола обмякшее тело, Джуранский посадил его на стул и поднял выпавшее из руки красавицы оружие:

— Ничего, пойдет на пользу.

Барышня пребывала в глубоком обмороке. Руки висели плетьми, голова упала набок. Ванзаров откинув вуаль. С губы текла густая слюна. При падении она ударилась головой, содрав кусочек кожи на виске. Но это не портило ее красоты.

— Какой логике угадать, что скрывается за таким чудом… — сказал Ванзаров. — Поверить невозможно, если бы не видели, как она перебила агентов.

— У нее большой опыт. Еще в декабре стреляла на лекции профессора.

— Вот именно. И зачем ей тогда…

— О чем вы, Родион Георгиевич?

— Нет, ничего… Грузите в пролетку и ридикюль не забудьте. А я пока с лихачом ее побеседую. Узнаю, откуда вез.

Маленький Джуранский перебросил через плечо обмякшее тело, как полотенце.

— Второй день подряд приходится носить на руках симпатичных женщин, — сказал он. — Вот и кулаки мои сыску пригодились.

И тут случилось редкое чудо: Железный Ротмистр улыбнулся.

Папка № 38

Пока Джуранский приводил барышню в чувство легкими шлепками и нашатырем, Ванзаров осмотрел ридикюль. Ни флакончика с волшебным напитком, ни баночки с мышьяком. Среди женских мелочей нашлись запасная обойма к пистолету и открытая пачка сотенных купюр с печатью Сибирского торгового банка на бумажной ленте.

Он рассмотрел маленький браунинг. Пистолет был предназначен для защиты дам, обладал небольшой дальностью, но с близкого расстояния мог свалить любого. Ванзаров погладил полированный ствол. Он был неравнодушен к браунингам. В его сейфе хранился FN-Browning M1903, или, как чаще называли эту модель, Browning № 2. В Бельгии для русской полиции была закуплена небольшая партия таких пистолетов, и ему удалось получить для себя один. Наганы образца 1895 года, стоявшие на вооружении Департамента полиции, Ванзаров не уважал.

Девица мотнула головой и посмотрела на Джуранского сощурившись, словно пытаясь понять, кто перед ней. Она застонала и попыталась поднести руки к вискам. Наручники помешали.

— А, кандалы… — сказала она. — Поздравляю, Ванзаров.

— Бить женщин — верх неприличия, но вы не оставили выбора. Подать воды?

— От вас ничего не возьму. От ищеек охранки — лучше смерть, чем помощь.

Джуранский угрожающе засопел.

— Мы не охранка, а сыскная полиция, и вы это отлично знаете, — сказал Ванзаров. — Так что, сударыня… Кстати, как вас называть: Вера Павловна Холодова, или Елена Медоварова, или Ника Карловна Полонская? Или Ласка, как назвали вас филеры? А может, агент Охранного отделения Шмель?

Ротмистр уставился на своего начальника, но сейчас Ванзарову было не до него.

— Как вижу, вы много знаете, — сказала она.

— Даже больше, чем вы можете представить, — согласился Ванзаров. — Так как вас величать?

— Раз все одно погибать, — красавица пожала плечами, — так лучше под своим именем. Меня зовут пани Ядвига Зелиньска. Я полька и горжусь этим. Ни о чем не жалею, ни в чем не буду раскаиваться. Все, что сделала, я сделала ради одной великой цели — свободы моей несчастной, униженной родины. Жалею только об одном: не успела нанести смертельную рану вашей империи.