Пять картин

– Правое дело, – произнёс парень. – Наше дело правое. Нации тяжело, ей необходима помощь.

– Понятно, – женщина туже затянула пояс халата. – Я так и полагала.

Разговор о фашизме можно было считать законченным. Парнишка болен, но не опасно: "Пройдёт три-четыре года, гормоны успокоятся, он перерастёт "юношеские угри" и свою дурь… лучше бредить очищением Мира теперь, чем в зрелом возрасте".

Женщина шагнула к лестнице, парень поднял левую руку, коснулся пальцами лба. Жест показался Анне Адамовне смутно знакомым. Определённо, она где-то видела этого юношу прежде…

"В школе… – в памяти медленно проявлялись подробности, – у кабинета истории… лет семь или восемь назад. Я ему не преподавала, но помню… теперь ему двадцать один или около того… всё сходится. У него были длинные волосы и сонный затюканный вид… но такая же тонкая фигура. Напоминает удивлённую птицу, особенно, когда трогает лоб".

– Я дам тебе несколько советов. На правах старшего товарища. Избавься от привычки называть людей особями. Иначе, рано или поздно, кто-то повесит этот ярлык на тебя. Второе: уточни полную редакцию поговорки "В здоровом теле здоровый дух". – Анна Адамовна поднялась на середину лестничного пролёта. – И последнее, перестань слать депеши. Иначе я подам заявление в милицию.

Парень резво кивнул, словно услышал нечто ободряющее.

– Вам трудно, я понимаю. Но вы преподаватель, прогрессивный человек, вы должны… – он сбился. – Посмотрите на обстоятельства отстранённо, как бы со стороны. Сверху. Вы сумеете. Ваша дочь – дефектна, и она должна быть отбракована. К чему продлевать её страдания?

Женщина повернулась, сделала ещё шаг. Проговорила (в грудь):

– Если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом. Делайте добро.

Парень не расслышал:

– Что вы сказали?

– Не я. Фраза Антона Чехова. Я говорю: моя дочь не брак. Она новый виток эволюции.

Картина третья: Астя

– Ты шутишь, мама? – девушка рассмеялась. Когда она смеялась, на щеках появлялись ямочки – наследие пропащего отца.

– Нет, не шучу. И в мыслях не было. У тебя отсутствует зрение, но глупо считать это недостатком. Ты не видишь внешнего, но различаешь суть вещей. Такое виденье много важнее.

– И поэтому ты считаешь меня "новым витком эволюции"? – Астя налила в кружку кофе, добавила дольку лимона. Кофе с лимоном считался её "фирменным" напитком. Кофе, сахар, имбирь, лимон, плюс один "секретный ингредиент" (корица) о котором "не знала" мама.

– Почему нет? – мудро ответила Анна Адамовна. – Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся. И нам сочувствие даётся, как нам даётся благодать…

В четверг следовало покормить Эдуара.

Астя подогрела в чайнике воду (Эдуар любил тёплую) растворила в баночке кругляш аскорбиновой кислоты. Кто-то поделился информацией, что цветы любят человечьи витамины, Астя попробовала, Эдуару понравилось.

Эдуар – цветок. Кодиеум пёстрый.

Вылила воду в поддон, погладила листья. Цветок обожал прикосновения, млел, Астя любила трогать. Глянец листьев походил на… глянец листьев, и ни на что другое.

Первый клиент был записан на десять утра, Астя приехала в клинику заранее. На целый час раньше – когда ты лишен зрения, мир полон сюрпризов, и время единственная "валюта", способная за них расплатиться.

Впрочем… Мир не был однороден, он имел в своём составе две значимые части. Маленькая Светлая часть: дом, работа (Астя работала массажистом), продуктовый магазин на первом этаже пятиэтажки, две автобусные остановки, театр (фойе и бенуар), музыкальный маркет. Этот Уютный Светлый Мир дружил с Астей. Был родным до самой последней крохотной ступеньки.

И всё остальное – Тёмное Царство.

Тёмной эта половина Мира стала, когда Асте исполнилось двенадцать. Мама подарила книгу Толкина "Властелин колец". Астя прочла и… внешний мир моментально сделался Царством Мордора. Согласитесь, приятнее считать, что живёшь в сказке. Многие зрячие тоже так поступают.

Клиентка опоздала на четыре минуты. Поздоровалась, быстро разделась, легла. От неё исходила дрожащая напряженная аура.

Астя согрела руки.

– У тебя удивительный цвет лица. Каким тональником пользуешься? Или ходишь в солярий?

– Я? – опешила Астя. – Никаким. Это мой естественный цвет.

– Хм… везёт…

Судя по голосу, женщина была молода. Лет около тридцати. Уже не девушка, но ещё не женщина (в полном смысле этого слова).

В карточке было записано имя: Ирина Вязина. И вид массажа: антицеллюлитный.

– И халатик у тебя стильный. На заказ шила?

– Нет, – ответила Астя. Она чувствовала себя неуютно. Её рассматривали, а она не могла. В принципе, такое происходит ежедневно, но не настолько в упор. – Униформу привезли из Таиланда, для всего персонала. Директор ездил отдыхать в прошлом году. Очень удобный халат. Жаль, я не могу оценить его красоты.

– Не можешь? – удивилась клиентка. – Почему?

"Ну, вот!" – Астя не любила говорить о своём изъяне.

– Я лишена зрения. Вас разве не предупредили на ресепшене?

– Нет.