Пять лет спустя, или Вторая любовь д'Артаньяна

Добрые граждане Орлеана, оказавшись предоставленными самим себе после отъезда, или, лучше сказать, бегства герцога, под звуки фанфар открыли ворота своему верховному сюзерену и закатили великолепный пир в ратуше в его честь. Затем торжества перенеслись в Блуа, где исстари располагался великолепный замок Орлеанских герцогов, затем обратно в Орлеан…

Через две недели Людовик вернулся в Париж.

Поход закончился ничем. Вернее, следовало бы говорить, что закончился стратегическим проигрышем короля, ибо Гастон, сбежав из Франции и объединившись с матерью, представлял теперь слишком притягательный центр для всяческих заговоров. Но король вел себя, как победитель, и именно как победителя встречали его прекрасные дамы во главе с королевой Анной Австрийской. Рядом с ней стояла новая фрейлина…

Глава 32

Перед концом дежурства сержант сообщил Атосу, что его хочет видеть капитан де Тревиль.

Человек обязательный и дисциплинированный, он, сменившись, немедленно явился к капитану.

— Садитесь, граф, — де Тревиль встретил Атоса у самой двери, провел к своему столу, усадил в кресло. — Вас, конечно же, удивило, что я позволил себе нарушить свое обещание и титулую вас графом. Если вы потерпите минуту, вы все поймете. — Капитан позвонил в колокольчик и приказал появившемуся сержанту привести посетителя.

Молодой человек, немедленно введенный в кабинет, всем своим обликом просто кричал о том, что он принадлежит к судейскому сословию. Темные одежды, которые немного оживлял белый отложной воротник, постное и крайне серьезное лицо, обрамленное прямыми, до плеч, волосами, в руках плоский кожаный портфель с массой медных застежек.

— Садитесь, мэтр Эпиналь. Граф де Ла Фер, о котором вы спрашивали, перед вами.

Метр Эпиналь с достоинством поклонился и сел, поставив на колени портфель.

Атос терпеливо ждал объяснений.

— Мэтр Эпиналь, помощник нотариуса города Блуа, приехал сегодня рано утром в Париж и попытался отыскать в кордегардии графа де Ла Фера, который, по его сведениям, является мушкетером. Ему, естественно, ответили, что мушкетера с таким именем в роте нет. Но метр Эпиналь проявил настойчивость, ибо в Париж его привело важное дело, касающееся наследства. Тогда сержант направил его ко мне. Я сразу же догадался, что произошло понятное недоразумение, и вызвал вас, граф, — де Тревиль непринужденно обратился к молодому человеку:

— Видите ли, граф по причинам, касающимся только его, предпочел служить в моей роте под именем Атоса. Оно хорошо известно благодаря его подвигам и при дворе, и в гвардии. Так что ничего удивительного в вашей ошибке нет.

Метр Эпиналь встал и спросил, проявляя похвальную дотошность:

— Значит, мсье де Тревиль, вы подтверждаете, что сидящий здесь мушкетер является графом де Ла Фером?

— Подтверждаю.

— Мсье граф, позвольте в таком случае вручить вам завещание, оформленное согласно всем требованиям закона моим патроном, достопочтенным метром Дюбре из Блуа, а также письмо, которое надлежит вручить вам в случае смерти нашего клиента.

— Кто ваш клиент? — внезапно осевшим голосом спросил Атос.

— Виконт де Бражелон, мсье граф, — сказал молодой человек, открывая портфель и доставая два запечатанных сургучом пакета.

— Как он умер?

— Он был убит неким виконтом де Вардом на дуэли, состоявшейся двадцать третьего октября в городе Нанси. Завещание, написанное перед дуэлью, заверил и принял наш коллега в Нанси мэтр Орель, и переслал нам, поскольку виконт де Бражелон при жизни являлся клиентом моего патрона мэтра Дюбре.

Атос не слушал многословные пояснения молодого человека. Он вертел в руках письмо, словно не решался его распечатать. Наконец, он сломал сургуч.

“Дорогой племянник! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Мне очень жаль, что мы так и не успели вдосталь поговорить с тобой в тот день, когда мы случайно встретились в Компьене. После побега королевы-матери мне пришлось вернуться к герцогу Орлеанскому, чьим вассалом, как я уже тебе говорил, являюсь. В Нанси меня отыскал виконт де Вард, приехавший туда с письмом королевы-матери к герцогу. Завтра у нас дуэль. Не вини себя или кого-нибудь еще — виконт с первого дня моего появления в Компьене вел себя вызывающе, возможно, видел во мне человека, мешающего его продвижению при дворе Марии Медичи. Видит Бог, я никогда бы не согласился служить ей, я просто выполнял повеление моего сюзерена и помогал ей, как мог. Так или иначе, я не стал унижаться до объяснений с мальчишкой. На тот случай, если Богу будет угодно, и я паду от руки виконта, я написал завещание. Я одинокий человек, у меня нет детей, единственный сын виконт де Бражелон, как я тебе рассказал, погиб в Итальянском походе, жена умерла не так давно. Как я тебе и говорил в Компьене, мы с тобой единственные представители рода Ла Феров и Бражелонов. Поэтому завещаю все имущество, земли и состояние Бражелонов тебе, как единственному наследнику. Все необходимые документы оформлены в полном соответствии с законами Франции у нотариуса Нанси мэтра Орель. Он перешлет их своему коллеге в Блуа.