Пять минут между жизнью и смертью

Второй раз изгоняет из своего дома, надо же! Только сейчас об этом подумал. А она нахально лезет обратно. И ведь на что-то же надеялась, вернувшись. Неспроста же вчера на его шее повисла и про возродившиеся чувства лопотала. А сегодня не видно и не слышно. Даже к окошку не прильнула, как вчера, когда он домой вернулся. Протест тем самым, видимо, выражает. А свет горит в комнате. Может, укладывается? Вещей с собой притащила ужас сколько. Теперь собирается…

– Саша! – закричал Сетин громко, полазив по кастрюлям. – Иди сюда!

Еды было много, все вкусно пахло, но ужинать в одиночестве, тем более что-то накладывать в тарелки, разогревать ему очень не хотелось. И поговорить хоть с кем-то потребность вдруг возникла. Хотя бы вот и с Сашкой.

– Саша! Иди сюда!

Она не ответила. И даже не произвела в ответ никакого шума в знак протеста. А она любила, протестуя, кресло повалить или вазу с комода смахнуть ненароком. Они все так любили делать – его жены. Будто пособие у них какое одно на всех имелось. Самоучитель такой. И они его подробно изучили, прежде чем у него поселиться.

Все, кроме Валерии.

– Иди сюда, говорю, разговор есть! – соврал Сетин, продолжая орать. – Есть предложение!

И снова тишина.

Может, она уже съехала, подумал он, рассеянно обводя взглядом кухню. Не стала дожидаться завтрашнего дня, взяла и съехала уже сегодня? Да нет же, машина ее перед домом, о чем это он?! И свет горит в доме. И в комнате, отведенной ей, тоже свет горит. Капризничает? Наверняка. Вот он ей сейчас…

Саша лежала поперек кровати лицом вниз, когда он вошел в комнату. Руки вдоль тела, совершенно голого тела. Ноги изящно чуть согнуты в коленях. Волосы рассыпаны по плечам. И спит будто.

Нашла новый способ соблазнения? Вот дура!

– Саша! – заорал Сетин во все горло, едва не задохнувшись от бешенства. – Немедленно оденься, нам надо поговорить.

Она не шевелилась. Понятно, ждала, когда он подойдет, тронет ее за плечо, попробует перевернуть, чтобы заглянуть в глаза, и все такое. Все эти уловки и ужимки были ему знакомы. Ничем уже удивить было невозможно. И все же…

Все же она удивила его – его самая первая бывшая жена Александра…

Он подошел, как она того, вероятно, хотела, к кровати. Сначала пошлепал ее по плечу, она не шевельнулась. Потом подергал за прядку волос – снова никакой реакции. Пришлось ему, как ни хотелось, переворачивать настырную женщину.

Перевернул. И уставился, остолбенев, в ее перекошенное судорогой лицо с распахнутыми остекленевшими глазами. А шея… Шея у Саши была очень страшной, синей, вздувшейся, с ободранной в некоторых местах кожей.

– Сашка… Сашка, ты чего?! – засипел Сетин, начав трясти ее изо всех сил за плечи. – Ты чего удумала, а?! Не вздумай умирать, слышишь?! Ты чего же это, дрянь такая?! Нарочно все, да?!

Несколько минут он трепал безжизненное тело из стороны в сторону. Даже искусственное дыхание пытался делать, плохо понимая, что делает. Потом отшвырнул ее с брезгливостью, вытащил из-под нее одеяло и накрыл сверху, чтобы мертвая нагота так в глаза не бросалась. Походил от окна к двери и от двери к окну, ничего не понимая. Гул страшный стоял в голове, будто там ядовитые гадкие насекомые внезапно поселились, и ни единой здравой мысли, вообще никакой. Вышел из спальни, свет погасил зачем-то. Спустился вниз, снова погремел крышками кастрюлей в кухне, словно сейчас мог ужинать. Затем добрел до дивана, сел строго посередине. Посидел в тишине какое-то время да как заорет во все горло:

– Не-е-ет!!! Нет, черт возьми, нет!!! Не-е-ет…

Он, наверное, долго орал. Потому что, когда схватился за мобильник, там высветилось три пропущенных от Сомова звонка. А он точно помнил, что никто ему не звонил, пока он наверх не пошел.

– Чего звонил? – поинтересовался Сетин почему-то шепотом. – Ты ведь звонил, Сом? Я видал три пропущенных.

– А чего трубку не брал, занят? – не очень любезно отозвался тот.

Сомов не лебезил перед ним, хотя и получал от него щедрые гонорары. А Сетин, может, потому и обратился именно к нему, зная заранее, что тот не станет юлить, изворачиваться и прогибаться перед ним за деньги. И будет говорить правду и только правду, даже если она будет горькой.

– А чего звонишь? – вопросом на вопрос ответил Сетин и глянул с испугом на дверной проем: ему показалось, что там кто-то прячется.

– Ты что-то говорил насчет ужина… Я отказался, а сейчас подумал…

– Слышь, Сом, давай быстро дуй ко мне. – Сетин судорожно сглотнул, не сводя взгляда с дверного проема. – У меня беда! Беда случилась!

– Что?! – он не спросил, он взревел просто, снова забыв, кто кому и за что платит. – Говори, не тяни кота за яйца, Виталя!

– Сашку кто-то задушил, – выпалил на одном дыхании Сетин.

– Как задушил?! – сразу осип Сомов.

– Насмерть! Насмерть задушил! – И, кажется, он совсем не по-мужски всхлипнул. – Что делать, Сом?! Ментов вызывать?

– Погоди пока, – подумав, решил Сомов. – Я буду минут через десять-двадцать. Ты сиди, где сидишь, и с места не двигайся. Жди меня.

– Жду! – покорно закивал Сетин.