Пять минут между жизнью и смертью

– Того, что затеял ее муж. Возможно, она что-то выкрала у него. Какие-то документы или что-то еще. На что-то же Лев Батенин наткнулся в ее квартире…

Вот этот Лев Батенин с его предположительной кражей портил им всю картинку. С бабами Сомов сообща со своей командой еще как-нибудь разобрался бы. Версия сговора бывших жен имела право на существование. Да и Валера толковые вещи говорил. Но вот эта кража…

– Позвони Игорю, – очнулся от размышлений Сомов и подтолкнул свою мобильную трубку Валере, включая ее на громкую связь. – Может, есть что-то новое?

Игорь откликнулся не сразу, а лишь с повтора.

– Да?! – зашипел тот едва слышно. – Чего ты, Валерыч?!

– Что у тебя? Есть что-то новое?

– Кажется, да!

– Ну!

– Клиент впервые изменил своему маршруту. Взял курс прямиком на вокзал, – доложил Игорь все так же вполголоса.

– Удрать решил?! – ахнули они почти все разом.

– Да нет… – задумчиво отозвался стажер. – Покрутился возле камер хранения. Прошелся взад-вперед и домой обратно поехал. Поехал автобусом, свою машину бросил на стоянке.

– Что думаешь по этому поводу?

– Думаю, он вернется, – предположил за Игоря Сомов и повысил голос так, чтобы тот его услыхал. – Не своди с него глаз, Игорек, в нем наша последняя зацепка. Упустишь, не видать тебе должности.

– Понял. Слежу!..

Игорь отключился, а они переглянулись.

– Думаете, там спрятал?

– Кажется, да, – закивали они. – Теперь бы не спугнуть его.

– Да… Не спугнуть…

Сомов снова нарочно столкнул со стола карандаш: Серега зачем-то руки со стола убрал. Нет, все в порядке. Серега ремень на брюках поправлял. А у нее коленки плотно юбкой прикрыты. Он немного успокоился, поругав себя, и закончил совещание словами:

– Сейчас главное – не спугнуть Батенина и того, кто может за ним охотиться…

Глава 21

Лев трижды сегодня выходил из дома, чтобы проверить: на месте его наблюдатель или снова, как и вчера, отсутствует.

Не было! Не было этого хлыща с холеной мордой в дорогой куртке на крутой иномарке. Исчез он, испарился. Или решил оставить Льва Батенина в покое, потому что убедился – тот ничего не знает, никуда их не выведет и, уж конечно, ничего им такого не отдаст, в чем интерес у них имелся.

Кто такие – эти они, Лев не знал и даже догадываться не старался. Но что-то подсказывало ему, что наблюдающий и тот, кто его послал, никакого отношения к убийству девушки на квартире его феи не имеют.

Стали бы они так долго и безрезультатно топтаться за ним, как же! Давно бы уже повязали его либо дома, либо у подъезда, либо прямо у ларька, куда Лев исправно ежедневно ходил за выручкой.

Нет, эти люди блюли какой-то свой интерес, потому и ходили за Львом тенью. А может, просто ждали, когда на Льва, как на живца, убийца той самой девушки клюнет. Но тот не клевал. Не звонил, не подстерегал на лестничной клетке, не прятался за портьерой в тиши квартирной, не присылал анонимных писем.

Всего этого и ждал, и очень боялся Лев Батенин, и каждый раз, прежде чем подойти к окну и отдернуть штору, вооружался чем потяжелее. И на лестничную клетку из квартиры выходить боялся. И вечерами теперь из дома ни ногой. И к почтовому ящику с опаской подходил.

Извелся, издергался, даже про любовь всей жизни успел позабыть. Не то чтобы совсем забыл, но на фоне всех его мучительных страхов мечта вдруг потускнела, сделалась совершенно призрачной, и порой даже казалось, что девушки этой с пропавшей из его квартиры фотографии вовсе не существует.

Через неделю после освобождения из-под стражи Лев Батенин проснулся среди ночи от странного шороха, идущего со стороны балконной двери. Ему бы вскочить, скинув одеяло, да бегом в кухню за ножом либо за деревянной скалкой. А он словно умер, так и остался лежать в кровати. Лежал, трясся и считал минуты собственной жизни, которые могли оказаться последними.

Что толку бежать за ножом или скалкой, думал он вяло, вглядываясь в темный оконный провал, у парня пушка имеется, которой он мастер орудовать. Не успеешь двух шагов сделать по комнате, как череп разлетится на куски. Он еще помнил, каким неприглядным был труп девушки, возле которого его повязали менты.

Нет, не побежит. Пускай уж так, прямо в кровати убивает его.

Но его никто не убил. Балконная дверь так и осталась нетронутой, а шум, продолжавшийся до самого утра, оказалось, производила парочка голубей, решившая устроить себе семейное гнездышко в перевернутой табуретке.

Лев сначала обрадовался, посмеялся даже над своими страхами, от которых он едва не умер, а потом присел на стул в углу кухни, где еще матерью место под образа было определено, и надолго задумался.

Сколько же можно так бояться?! Трястись осиновым листом, изводиться страхами, умирать вместе с заходом солнца, с первым лучом заново возрождаться, потом снова мучительно ждать ночи, сколько, а? Так же нельзя! Это нехорошо, отвратительно! Это сильно мешает жить. Да и жизнь сама сводится к постоянному ожиданию смерти. С этим надо было что-то делать, и делать незамедлительно.