Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

Обосновывая вероятность затухания восстановительного роста, Гайдар обращался к работам выдающихся экономистов 1920–1930-х годов Владимира Громана и Владимира Базарова. Никто не ожидал скачка экономического роста в 1923–1924 хозяйственных годах. Точно так же в 2000-м прогнозировался рост максимум до 1,5 % ВВП, а он составил по итогам года 10 %. Громаном и Базаровым было отмечено то обстоятельство, что основные источники восстановительного роста исчерпаемы: он, пояснял Гайдар, «обеспечивается использованием ранее созданных мощностей, ранее подготовленной квалифицированной рабочей силы. Перспектива российской экономики зависит от того, в какой степени мы сможем подкрепить ресурсы восстановительного роста ресурсами роста уже на новой, собственной основе».

«Постарайтесь сохранить институт. Он важен для продолжения нашего дела. Из последних выступлений и статей – сделайте книжки… Позаботьтесь о семье. Обнимаю, Егор». Такую записку Гайдар оставил своим замам в Институте Сергею Синельникову и Владимиру Мау, улетая в сентябре 2003 года в Ирак. Было еще две записки – супруге Марии Аркадьевне и Анатолию Чубайсу. Все это было помещено в конверт с надписью «Вскрыть в случае трагического развития событий». Конверт Гайдар передал своей помощнице Елене Мозговой.

Опасения были небезосновательными. Спустя некоторое время после того, как Егор вернулся из Багдада в Москву, аккурат в тот этаж гостиницы «Аль-Рашид», где находилась союзная администрация, которую посетил Гайдар, попала ракета класса «земля – земля».

«Там ведь физически опасно, Егор Тимурович, – говорил ему перед отъездом главный редактор радио «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов, – мы видели гибель сотрудников ООН. Это все непросто, там есть сопротивление сторонников Саддама Хусейна. Вы вообще отдаете отчет, что это довольно рискованное мероприятие, а не научно-практическая конференция?»

Егор отчет отдавал, заметив лишь: «Я даже сегодня посмотрел по цифрам и выяснил, что страховка для поездки в Ирак стоит намного дороже, чем страховка при поездке в Афганистан».

В апреле 2003 года американцы вместе с союзными войсками свергли в Ираке режим Саддама Хусейна. Спустя несколько месяцев они задумались о послевоенном восстановлении страны. В сентябре Гайдар получил письмо от главы временной администрации Пола Бремена с предложением поучаствовать в Багдаде в консультациях по поводу состояния экономики страны и возможных шагах по ее реанимации.

Гайдар согласился. Во-первых, с точки зрения проведения реформ в России наступил ожидавшийся им застой, который лишь усугублялся тем, что в декабре должны были пройти парламентские выборы. Во-вторых, он, хотя и надеялся на то, что СПС попадет в следующий созыв Думы и, возможно, откроется еще одно короткое окно для реформ, задумывался над новой для себя ролью – международного гуру-консультанта и челночного дипломата, решающего неформальным образом вполне формальные вопросы. В-третьих, эта поездка была естественным проявлением его безразличия к опасности.

В Багдаде собиралась очень серьезная команда бывших и действовавших реформаторов-практиков – от экс-президента Болгарии Петра Стоянова и экс-премьера Эстонии Марта Лаара до министра финансов тогдашней Сербии и Черногории Божидара Джелича.

«Он отчетливо понимал свою роль как независимого эксперта и делал то, что считал нужным, – вспоминал Леонид Тодоров. – Единственный случай, когда я действительно видел, что он хотел получить какие-то вводные, была поездка в Ирак». Гайдар написал письмо министру иностранных дел Игорю Иванову, предложил свои услуги в решении вопросов, которые, возможно, были интересны МИДу. «Обо мне говорят, что я разрушитель государства. На самом деле трудно отыскать большего государственника, чем я», – с досадой говорил Гайдар Тодорову, который сопровождал его на встречах с чиновниками, в том числе международными.

Была назначена аудиенция у замминистра иностранных дел Александра Салтанова, курировавшего вопросы ближневосточного и иракского урегулирования. Леонид Тодоров так описывал этот специфический эпизод, обнаруживший полное безразличие МИДа к решению содержательных, а не официозно-протокольных вопросов: «Не думаю, что МИД был особенно дружелюбен по отношению к Гайдару. Нас посадили в приемную Салтанова и попросили подождать. Прошли те самые протокольные пять минут, после которых становится все понятно. Гайдар вздохнул и сказал: „Ну что же, пошли“. И мы отправились к выходу. Нас уже у лифта догнал абсолютно белый референт, бросился извиняться, мы вернулись».