Пять поэм

Когда счастливым предзнаменованьем
День подымал свой стяг над мирозданьем,

Когда исчезла синь ночная вся,

Вскочил мечтатель на ноги, взвился,

Как легкий дым от амбры благовонной.

Пустился в новый путь Меджнун влюбленный,

Слагая, как бывало, нежный стих,

И вот уже расселины достиг

И увидал на склоне в отдаленье

В тугих силках могучего оленя.

Над ним, дрожавшим с головы до ног,

Уже занес охотник свой клинок.

Меджнун окликнул громко зверолова,

И подбежал к нему, и молвил слово:

«Постой, мучитель слабых! Стой, тиран

Безжалостный! Стой, наноситель ран!

Прекрасного оленя ты не трогай!

Безропотно он шел своей дорогой.

Пускай хоть день ликуя проживет

И трубным криком милую зовет,

И к логову подруги устремится,

Ведь, может быть, она уже томится,

Что ночь близка, а рядом нет самца!

И не опустишь ты пред ней лица?

О милая! Нас так же разлучают,

Такой же болью сердце отягчают.

О, горе злым разлучникам четы!

Поберегись, охотник жадный, ты,

Чтобы не стало предопределеньем:

Ему — ловцом быть, а тебе — оленем.

Но как заплатишь ты за торжество,

Что он — твой пленник, а не ты — его?»

Охотник был взволнован этой речью

И отвечал: «Я не противоречу.

Губить невинной твари не хочу,

Но плату за оленя получу,

Тебе понравилась моя добыча —

Купи ее, чудак, — таков обычай!»

Меджнун сорвал одежду и кинжал.

И торга зверолов не задержал:

Увидел он, что в барыше остался,

И со своей добычею расстался.

И, как отец к ребенку, подошел

Меджнун к оленю гордому, провел

Ладонью вдоль хребта его в тревоге,

Перевязал израненные ноги,

Погладил нежно, счистил пыль и грязь

С боков оленя и, в глаза смотрясь,

Сказал: «Ты тоже разлучен с подругой,

Вожак рогатых стад, бегун упругий,

Красавец горных пастбищ, милый брат!

Как влажные глаза твои горят,

Как ясно выраженье их живое!

Так радуйся, вас скоро будет двое.

Пускай не в золотой оправе зуб,[268]

А в раковине этих мягких губ.

А коже быть не тетивой со свистом,—

Твоей одеждой с ворсом шелковистым.

В глазах твоих целебней есть бальзам,

Но лучше не пролиться тем слезам.

Живи, широкогрудый, с мощной шеей,

Ветвись рогами, статью хорошея,

Спеши, бегун, в недальнюю страну,

Где ждет Лейли. Оповести луну,

Что я все тот же, как она хотела.

Меж нами — расстоянье без предела,

И средств общенья между нами нет,

Ничто не донесет ей мой привет,

Стрела и долететь туда не смеет.

А ветер, что ее дыханьем веет,—

О нем я не хочу и вспоминать.

Как след найти, как ветер тот догнать?

Для разума темна его дорога».

Так говорил он, повторяясь много,

Распутал узы хитрого силка,

Поцеловал оленя и, пока

Тот убегал, смотрел вослед оленю.

А зной дошел до белого каленья.

Безумец обессилел, стих шепча,

Потом стоял и таял, как свеча.