Пять поросят

Эмиас ничего не сказал, только стоял, засунув палец под ворот рубашки. Он всегда так делал, с самого детства, когда попадал в какую-нибудь заварушку. Потом заговорил и даже попытался напустить на себя важности, но, конечно, ничего у него не получилось.

«Я не желаю это обсуждать».

«Нам придется это обсудить!» – возразила Каролина, а Эльза добавила: «Думаю, нам нужно рассказать ей обо всем. Так будет справедливо».

«Так это правда, Эмиас?» – тихо спросила Каролина. Мне показалось, что он смутился. С мужчинами бывает такое, когда женщины загоняют их в угол. «Ответь мне, пожалуйста, – повторила она. – Я должна знать».

Эмиас мотнул головой – точь-в-точь как бык на арене. «Пусть правда, но обсуждать это сейчас я не намерен». С этим он повернулся и вышел из комнаты.

Я последовал за ним – не хотел оставаться с женщинами – и догнал Эмиаса на террасе. Он стоял там и ругался на чем свет стоит. Я впервые слышал, чтобы человек сыпал такими проклятиями. «Ну почему? Не могла язык прикусить? Какого черта растрепалась?! Не было печали, так подлила масла в огонь! А мне картину нужно закончить, слышишь, Фил? Это лучшее из всего сделанного. Лучшая вещь в моей жизни. А эта пара дурех так и рвутся все испортить!»

Потом он немного успокоился и сказал, что, мол, женщины совершенно лишены чувства меры. Тут уж я не удержался и с улыбкой заметил, что, как ни крути, а виноват он сам. Эмиас даже застонал: «Думаешь, я не знаю? Но, с другой стороны, Фил, признайся – на моем месте любой потерял бы голову. Это даже Каролина должна понимать».

Я спросил, что будет, если она заупрямится, встанет в позу и откажется дать ему развод. Но Эмиас уже отвлекся, задумался и не ответил. Я повторил вопрос, и он рассеянно бросил: «Каролина зловредничать не станет. Ты просто не понимаешь, старина».

«А как же ребенок?» – напомнил я.

Эмиас взял меня за руку. «Фил, дружище, знаю, что ты хочешь как лучше, но прекрати каркать. Со своими делами я сам как-нибудь справлюсь. Все образуется, а если нет – увидишь». В этом весь Эмиас – неисправимый оптимист. «И пошли они к чертям, вся эта свора!» – бодро добавил он в заключение.

Не помню, говорили мы еще о чем-то или нет, но через несколько минут на террасе появилась Каролина – в довольно странной темно-коричневой шляпе с широкими полями – и совершенно спокойно, словно ничего и не случилось, сказала: «Эмиас, сними этот замызганный пиджак. Мы идем на чай к Мередиту – ты же не забыл?»

Он уставился на нее непонимающе и, слегка заикаясь, сказал: «Д-да, забыл. К-к-конечно, идем».

«Тогда приведи себя в порядок и постарайся не выглядеть как старьевщик». Хотя голос ее и звучал совершенно естественно, на мужа Каролина не смотрела, а отошла к клумбе с георгинами и стала рвать цветы.

Эмиас медленно повернулся и побрел к дому, а мы с ней остались и еще довольно долго разговаривали. Говорила в основном Каролина. О погоде – долго ли еще простоит тепло. Придет ли макрель, и если да, то почему бы нам, Эмиасу, мне и Анжеле, не отправиться на рыбалку.

Надо отдать ей должное, держалась она на зависть хорошо. Такая сила воли, такое владение собой… Не знаю, созрело ли у нее к тому времени решение убить его, но если да, я бы не удивился. Обладая умом трезвым и безжалостным, она вполне могла все спланировать, расчетливо и бесстрастно. Каролина Крейл была опасной женщиной, и мне уже тогда следовало понять, что просто так она этого не оставит.

Но нет, словно глупец, я говорил себе, что Каролина смирилась с неизбежным или же позволила убаюкать себя надеждой, что если она будет вести себя как прежде, то, может быть, Эмиас еще передумает.

Между тем в сад спустились другие, в том числе Эльза, дерзкая и самодовольная, как победительница. Каролина ее словно не заметила. Положение спасла Анжела, поспорившая с мисс Уильямс из-за юбки и заявившая, что переодеваться ради кого бы то ни было не собирается. Мол, юбка как юбка и уж для дорогого дяди Мередита вполне сойдет, тем более что он все равно ничего не заметит.

В конце концов мы все же отправились к Мередиту: Каролина с Анжелой, мы с Эмиасом и Эльза – сама по себе, но с улыбкой.

Восхищения мисс Грир у меня не вызывала – слишком агрессивная и напористая, – но должен признаться, в тот день она была невероятно красивой. С женщинами такое бывает, когда они получают то, что хотят.

События второй половины дня помнятся плохо. Все смешалось. Нас встретил сам старина Мерри. Сначала мы прогулялись по саду. Потом долго разговаривали с Анжелой насчет дрессировки терьеров. Она съела кучу яблок и убеждала меня брать с нее пример.

Когда мы вернулись к дому, стол для чая уже накрыли под большим кедром. Мерри был чем-то расстроен, и я подумал, что Каролина или Эмиас что-то ему рассказали. Сначала он то и дело поглядывал с сомнением на Каролину, потом переключился на Эльзу. Его явно что-то тревожило.

Вообще-то Каролине нравилось держать моего брата, так сказать, на поводке, как преданного, платонически влюбленного друга, который всегда рядом и никогда далеко не отходит. Такая она была женщина.

После чая мы с Мередитом коротко поговорили.