Пять поросят

«Послушай, Фил, – сказал он. – Эмиас не может так поступить!»

«Может, ты уж мне поверь».

«Но нельзя же вот так запросто бросить жену и ребенка ради этой вот девушки… Он же намного старше, а ей не больше восемнадцати».

Я ответил, что мисс Грир уже двадцать.

«В любом случае она еще несовершеннолетняя и не отдает себе отчета в том, что делает».

Бедный старина Мередит… Всегда старался придерживаться джентльменских правил.

«Не беспокойся, приятель. Уж она-то отдает себе полный отчет в том, что делает, и ей это нравится!»

На этом мы и закончили. Я еще подумал, что Мерри, возможно, разволновался из-за того, что Каролина в скором времени станет брошенной женой. И тогда, по окончании процедуры развода, она могла ожидать определенных шагов от своего преданного поклонника. Мне же представлялось, что ему больше по душе вариант с неразделенным чувством. Должен признаться, эта сторона дела меня даже забавляла.

Интересно, что само посещение лаборатории Мередита запомнилось плохо. Ему нравилось рассказывать людям о своем хобби. Лично мне это всегда казалось скучным. Вероятно, я был там со всей компанией, когда брат расписывал свойства кониина, но в памяти ничего не осталось. И я не видел, как Каролина стащила яд. Как уже отмечалось выше, женщина она была находчивая и ловкая. Но чтение Мередитом отрывка из Платона с описанием смерти Сократа я помню. По-моему, получилось занудно. Меня всегда утомляла классика.

Ничего больше о том дне я вспомнить не могу.

Эмиас и Анжела разругались вдрызг, чему остальные – по крайней мере в душé – только обрадовались, потому что ссора помогла избежать других трудностей. Анжела убежала к себе, мстительно пообещав напоследок посчитаться с Эмиасом позже, поделившись надеждой увидеть его в гробу, пожелав ему умереть от проказы и чтобы к носу прилепился, как в сказке, кусок колбасы.

Когда она умчалась, мы все невольно рассмеялись – такая забавная получилась сцена. Почти сразу же спать ушла и Каролина. Мисс Уильямс последовала за своей подопечной. Эмиас и Эльза вместе отправились в сад. Меня они с собой не позвали, так что я решил прогуляться один. Вечер выдался чудесный.

На следующее утро я спустился вниз довольно поздно. В столовой никого не было. Удивительно, как некоторые мелочи сохраняются в памяти. Я до сих пор помню вкус почек и бекона, которые съел на завтрак. Особенно вкусны были почки, приготовленные с острым соусом.

После завтрака я отправился поискать остальных, но никого не увидел, выкурил сигарету и наткнулся на мисс Уильямс, сбившуюся с ног в поисках Анжелы, которая по обыкновению пряталась где-то, вместо того чтобы чинить порванное накануне платье.

Вернувшись в холл, я услышал доносившиеся из библиотеки громкие голоса Эмиаса и Каролины. Она сказала: «Ты и твои женщины! Так тебя и убила бы. И когда-нибудь точно убью!»

«Не будь дурой», – ответил Эмиас.

«Я серьезно», – предупредила она.

Не желая подслушивать, я снова вышел из дома, прогулялся вдоль террасы и увидел Эльзу, сидевшую на скамейке, прямо под окном библиотеки, которое было открыто. Думаю, из того, что там происходило, она упустила немногое.

Увидев меня, Эльза нисколько не смутилась, спокойно поднялась и направилась ко мне. Подойдя, улыбнулась, взяла меня за руку и сказала: «Чудесное утро, не правда ли?»

Для нее то утро и впрямь было чудесное. Какая жестокая девушка! Хотя нет, просто откровенная и лишенная воображения. Она видела только то, что хотела для себя, и ничего больше.

Разговаривая, мы простояли на террасе минут пять, когда дверь библиотеки хлопнула, и я увидел выходящего Эмиаса Крейла. Лицо у него горело. Он шагнул к нам, бесцеремонно схватил Эльзу за плечо и сказал: «Идем. Пора позировать. Хочу поработать над картиной».

Она кивнула: «Хорошо. Я только поднимусь и захвачу пуловер. Ветерок сегодня прохладный».

Эльза ушла в дом, а я остался, думал, не скажет ли он мне что-нибудь. Не сказал. Только буркнул: «Эти женщины!»

«Держись, старина», – посоветовал я.

Больше никто из нас не проронил ни слова, а потом из дома вышла Эльза, и они вместе направились к Батарейному саду. Я вернулся в дом. В холле стояла Каролина. Меня она как будто не заметила. С ней такое бывало – иногда она словно уходила в себя. Я услышал, как Каролина пробормотала что-то вроде «слишком жестоко». Но обращалась она не ко мне, а к себе. Потом прошла мимо к ведущей наверх лестнице и снова меня не увидела. Как человек, полностью сосредоточенный на каких-то своих мыслях. Думаю (хотя, как вы понимаете, это только предположение), что именно тогда она приняла решение и направилась в комнату за ядом.

Как раз в этот момент зазвонил телефон. В некоторых домах принято ждать, пока трубку возьмет кто-то из прислуги, но я так часто бывал в Олдербери, что повел себя словно член семьи, и ответил.

Звонил мой брат, Мередит. Судя по голосу, его очень что-то расстроило. Он заходил утром в лабораторию и обнаружил, что бутылка с кониином наполовину пуста.