Пять поросят

Он остановился, посмотрел на Пуаро, который как раз убирал в карман носовой платок и, поморщившись, неприязненно подумал: «Ну и ну, этот чудак и впрямь душится!» Вслух же сказал:

– Я абсолютно уверен. Порядок был именно таким. Эльза, я, Филипп, Анжела, Эмиас и Каролина. Вам это помогло?

– Все складывается, – сказал Пуаро. – Послушайте, я хочу устроить здесь встречу. Думаю, трудностей не возникнет…

III

– Ну? – Эльза Диттишем подалась вперед с почти детским нетерпением.

– Хочу задать вам вопрос, мадам.

– Да?

– Когда все закончилось – я имею в виду суд, – просил ли Мередит Блейк вашей руки?

Эльза посмотрела на него. На ее лице проступило презрительное и почти скучающее выражение.

– Да, просил. А что?

– Вы были удивлены?

– Удивлена? Не помню.

– Что вы ответили?

Эльза рассмеялась.

– А вы как думаете? Мередит? После Эмиаса? Это было бы смешно! Он никогда не отличался большим умом. – Она вдруг улыбнулась. – Знаете, Мередит хотел защищать меня, «заботиться обо мне», как он выразился. Думал, как и все остальные, что суд стал для меня тяжким испытанием. Эти репортеры! Эти орущие толпы! Грязь, которой меня забрасывали…

Леди Диттишем ненадолго задумалась. Потом сказала:

– Бедняжка Мередит! Какой осел!

И снова рассмеялась.

IV

Уже не в первый раз Эркюль Пуаро наткнулся на острый, видящий насквозь взгляд мисс Уильямс и снова, будто перенесшись на десятки лет назад, ощутил себя робким, испуганным мальчишкой.

Он хотел бы, объяснил сыщик, задать один вопрос.

Мисс Уильямс выразила готовность выслушать гостя.

Неторопливо, тщательно подбирая слова, Пуаро сказал:

– Будучи еще ребенком, Анжела Уоррен получила серьезное увечье. В представленных мне записях я обнаружил два упоминания об этом событии. Согласно первому миссис Крейл бросила в нее пресс-папье. Согласно второму она напала на девочку с кочергой. Которая из этих версий правильная?

– Ни о какой кочерге я не слышала, – без раздумий ответила мисс Уильямс. – Правильный вариант – с пресс-папье.

– От кого вы его услышали?

– Мне рассказала сама Анжела. Причем рассказала по собственной инициативе и едва ли не в самом начале нашего знакомства.

– Что именно она вам поведала?

– Анжела дотронулась до щеки и сказала: «Это сделала Каролина, когда я была ребенком. Бросила в меня пресс-папье. Никогда не упоминайте при ней об этом, потому что она ужасно расстраивается».

– Сама миссис Крейл в разговоре с вами упоминала об этом инциденте?

– Лишь вскользь. Она считала, что я знаю, как все случилось. Помню, однажды миссис Крейл сказала: «Знаю, вы считаете, что я избаловала Анжелу, но, понимаете, я никогда не смогу искупить свою вину перед ней». А в другой раз выразилась так: «Нет бремени тяжелее, чем знать, что ты на всю жизнь изувечил другого человека».

– Спасибо, мисс Уильямс. Это все, что я хотел узнать.

– Я не понимаю вас, месье Пуаро, – резко заметила мисс Уильямс. – Вы показали Карле мой отчет о трагедии?

Детектив кивнул.

– И тем не менее вы… – Она не договорила.

Пуаро кивнул.

– Задумайтесь на минутку. Проходя мимо торговца рыбой и видя лежащие на прилавке двенадцать рыб, вы принимаете их все за настоящие, не так ли? Но одна из них может оказаться муляжом.

– В высшей степени маловероятно, – с жаром возразила мисс Уильямс.

– Да, маловероятно, но не невозможно, поэтому однажды моему другу пришлось сравнивать чучело рыбы с настоящей. И если бы вы увидели вазу с цинниями в гостиной в декабре, то приняли бы их за искусственные, хотя они могли быть настоящими, доставленными из Багдада на самолете.

– К чему весь этот вздор? – строго вопросила мисс Уильямс.

– К тому, чтобы показать вам: по-настоящему видят лишь глаза разума.

V

Подходя к большому многоквартирному дому, выходящему на Риджентс-парк, Пуаро замедлил шаг. Вообще-то, если подумать как следует, ему вовсе не хотелось расспрашивать о чем-либо Анжелу Уоррен. Что касается единственного вопроса, который он хотел задать, то с ним можно было подождать. Нет, на самом деле его привела сюда неутолимая страсть к симметрии. Пять человек – значит, и вопросов должно быть пять. Так точнее и аккуратнее. Все как бы закругляется.

Ладно, он что-нибудь придумает…

Анжела Уоррен приняла его с живым нетерпением.

– Выяснили что-нибудь? Подвижки есть?

Пуаро медленно кивнул, став похожим на китайского болванчика.

– Продвижение есть… наконец.

– Филипп Блейк? – У нее получилось что-то среднее между утверждением и вопросом.

– В настоящий момент, мадемуазель, я не хочу ничего говорить. Время еще не пришло. А вас я попрошу оказать любезность и приехать в Хэндкросс-Мэнор. Остальные уже согласились.

Мисс Уоррен нахмурилась.

– И что вы предполагаете сделать? Реконструировать события шестнадцатилетней давности?

– Посмотреть на все с другого угла и, может быть, увидеть яснее. Вы приедете?

– Да, приеду, – задумчиво сказала Анжела Уоррен. – Будет интересно увидеть всех снова. Может быть, теперь я посмотрю на них, как вы говорите, яснее, чем тогда…

– Вы захватите с собой письмо, которое показывали мне в прошлый раз?

Она снова нахмурилась.