Пять поросят

Визит к Мередиту Блейку запомнился плохо, кроме того эпизода, когда он читал отрывок из «Федона» с описанием смерти Сократа. Раньше я о нем не знала, и это показалось мне самым прекрасным из всего, что я когда-либо слышала. Вот только связать его с каким-то определенным временем я не могу. Это мог быть любой день того лета.

Точно так же я не помню, как ни стараюсь, что было на следующее утро. Вроде бы купалась. Кажется, что-то штопала. Все будто в тумане, вплоть до того момента, когда на террасе появился запыхавшийся Мередит. Лицо у него было серое и какое-то странное. Помню, как со стола упала и разбилась кофейная чашка – ее уронила Эльза. Помню, как она вдруг сорвалась с места и побежала по тропинке. Помню ее перекошенное лицо. Я все повторяла про себя: «Эмиас умер. Эмиас умер». Но это не ощущалось как что-то реальное. Помню, как пришел доктор Фоссет, серьезный и хмурый. Мисс Уильямс успокаивала Каролину. Я бродила по дому, всеми забытая, путалась под ногами. Помню, что меня тошнило. Спуститься в сад и посмотреть на Эмиаса мне не дали.

Потом появилась полиция. Они всех расспрашивали и все записывали в блокноты. В конце концов на носилках принесли накрытое чем-то тело Эмиаса.

Немного погодя мисс Уильямс отвела меня в комнату Каролины. Та лежала на софе, бледная и больная. Она поцеловала меня и сказала, что хочет, чтобы я уехала как можно скорее, что это все ужасно, но мне не нужно ни о чем беспокоиться и думать. Еще она сказала, что меня отвезут к леди Трессильян, где уже находилась Карла, потому что этот дом желательно освободить.

Я вцепилась в Каролину, сказала, что не хочу уезжать, а хочу остаться с ней. Она сказала, что знает это, но мне лучше уехать, и тогда ей будет легче.

«Делай, как говорит сестра, – вмешалась мисс Уильямс, – это будет самая лучшая твоя помощь. И не устраивай сцен».

Я пообещала сделать все так, как хочет Каролина.

«Ты молодец, моя дорогая Анжела», – сказала Каролина, а потом обняла меня и еще раз повторила, что мне не о чем беспокоиться, не надо говорить об этом и вспоминать.

Потом мне пришлось спуститься и поговорить с полицейским суперинтендантом. Он был очень внимателен и добр, спросил, когда я в последний раз видела Эмиаса и задал еще несколько вопросов, тогда показавшихся мне бессмысленными. Теперь, конечно, я понимаю, к чему они сводились.

Убедившись, что я знаю не больше того, что он уже слышал от других, суперинтендант сказал мисс Уильямс, что не возражает против моего отъезда в Феррибай-Грейндж, к леди Трессильян.

Я уехала туда, и леди Трессильян приняла меня очень любезно. Но, конечно, скоро я узнала правду. Каролину арестовали почти сразу же. Известие оглушило меня и ужаснуло так, что я заболела.

Уже потом мне говорили, что Каролина сильно тревожилась обо мне. Именно по ее настоянию меня отправили из Англии еще до начала судебного процесса. Но об этом я вам уже рассказывала.

Как видите, воспоминания мои весьма скудны. После разговора с вами я тщательно перебрала то немногое, что сохранилось в памяти, выискивая детали поведения и реакции свидетелей тех событий. Я не помню ничего такого, что указывало бы на чью-то вину. Безумство Эльзы. Посеревшее и встревоженное лицо Мередита. Скорбь и злость Филиппа. Все представляется совершенно естественным. Возможно ли, что кто-то только притворялся?

Я знаю только одно: Каролина этого не делала.

В этом я уверена совершенно и при этом убеждении останусь, но никаких доказательств у меня нет, кроме знания ее характера.

Конец рассказа Анжелы Уоррен

Часть третья

Глава 1 Выводы

Карла Лемаршан подняла голову, посмотрела на Пуаро печальными, полными боли глазами и усталым жестом отбросила со лба волосы.

– Я в замешательстве. Не знаю, что и думать. И все потому, что угол зрения постоянно меняется. – Она дотронулась до стопки рукописей. – Каждый видит мою мать по-своему, не так, как другие. Но факты одни и те же. В этом отношении все согласны, расхождений нет.

– Вы удручены? Прочли и расстроились?

– Да. А вы разве нет?

– Нет. Я считаю эти документы очень ценными и информативными, – медленно и задумчиво произнес Пуаро.

– Лучше б я их не читала, – вздохнула Карла.

Детектив взглянул на нее.

– Вот, значит, как?

– Они все считают, что это сделала она. Все, кроме тети Анжелы, а ее мнение в расчет не принимается, потому что оно не подкрепляется доказательствами. Она просто из тех людей, которые верны до конца, несмотря ни на что. Поэтому и повторяет одно и то же: «Каролина этого сделать не могла».

– Вы так это видите?

– А как иначе? Знаете, я так поняла, что если это сделала не моя мать, то, стало быть, кто-то другой, один из пятерых. У меня даже есть теперь свои теории.

– Вот как! Это интересно. Расскажите.