Пять столетий тайной войны

Бомарше, тщательно собрав все слухи, ходившие тогда в Париже, и сопоставив их с известными ему сведениями, пришел к убеждению, которое поведал аббату Сабатье: Флери ездил в Верден, чтобы предстать перед суеверным прусским королем в виде призрака Фридриха II. За несколько лет до этого Флери уже пришлось сыграть на парижской сцене роль Фридриха, причем с огромным успехом. Побуждаемый добросовестностью подлинного артиста, Флери научился искусно гримироваться под Фридриха, копировать его жесты и голос; знавшие прусского короля единодушно утверждали, что было трудно отличить «копию» от «оригинала». Флери даже ухитрился получить из Берлина старую шляпу, сапоги и сюртук прусского короля… Бомарше был убежден, что французское правительство решило использовать талант Флери, поручив ему еще раз сыграть роль Фридриха II. Идея, вероятно, принадлежала Дантону или его секретарю Фабр д'Эглантину, который сам писал пьесы и хорошо был знаком с актерами «Комеди Франсез». Конечно, эти предположения Бомарше, о которых мы знаем вдобавок только из рассказа аббата Сабатье, являются не больше чем догадками. Это признает и известный французский историк Ж. Ленотр, раскопавший всю эту историю, погребенную в газетах первой половины XIX в. Но если предположения Бомарше и неправильны, если история поездки Флери в Верден и не является правдой, она, как говорит известная итальянская пословица, настолько хорошо придумана, что заслуживает упоминания в анналах тайной войны.

Впрочем, существовала и легенда, объяснявшая непонятное отступление прусских войск «масонскими кознями». Ее сторонники ссылались на то, что прусской армией командовал герцог Брауншвейгский — глава немецких масонов, так называемых лож «строгого послушания». Однако на деле этим главой был герцог Фердинанд Брауншвейгский, скончавшийся почти за три месяца до сражения при Вальми, а войска интервентов возглавил его племянник правящий герцог Карл Вильгельм Фердинанд Брауншвейгский, позднее запретивший масонский орден в своих владениях.

…В тайную войну революционных лет постепенно втягивались опытные профессионалы времен старого режима. Любопытна история одной профессиональной шпионки, которую много позднее сравнивали со знаменитыми разведчицами XX в.

Этта Любина Иоганна Елдерс родилась в 1743 г. в семье не то владельца бумажной мануфактуры, не то хозяина гостиницы в Голландии. Этте было шесть лет, когда умер отец и семья впала в бедность. С ранней молодости Этта обучилась извлекать выгоду из своей незаурядной красоты, а живой ум, способности к языкам — она научилась бегло говорить по-французски и по-немецки — еще более увеличили число ее кавалеров.

В 19 лет она вышла замуж за сына прокурора из Харлема, студента Лодевика Палма, но тот недолго выдержал постоянное присутствие поклонников своей жены, возбудил дело о разводе и уехал в нидерландскую Индию, навсегда исчезнув из жизни Этты. Последствием этого брака было лишь то, что Этта стала теперь подписываться Палм д'Елдерс, добавив сама себе к этой фамилии титул баронессы.

Поскольку от мужа не поступало известий, Этта сочла себя вдовой и из числа добивавшихся ее благосклонности выбрала молодого адвоката Иоганна Мунника, тоже в это время разводившегося е женой, и с ним в 1768 г. успела съездить в Сицилию, куда Мунник был назначен консулом. Вернувшись на родину, она быстро нашла богатого покровителя. Это был генерал-лейтенант Гровестиус, близкий к придворным кругам. Он увез свою любовницу в Брюссель, где при помощи своего друга голландского посла ввел ее в аристократические салоны. Поднабравшись великосветских манер, Этта Палм в 1773 г. без сожаления бросила своего любовника и отправилась в Париж. Не имея гроша за душой, мнимая баронесса Елдерс сняла роскошные апартаменты и повела жизнь великосветской куртизанки. В числе ее обожателей оказался и назначенный Людовиком XVI в 1774 г. на пост первого министра 75-летний граф Жером-Фелипо Морепа. Старый придворный интриган оказался в сетях опытной обольстительницы, которая сразу же стала строить планы утилизации с наибольшей выгодой для себя влияния этого сановного прожигателя жизни. Ведь, несмотря на крупные средства, которые давало ей занятие «первой древнейшей профессией», расточительная голландка залезла по уши в долги. Морепа даже послал Этту с полуофициальной миссией в Гаагу с целью выяснить, какую позицию займет Голландия в случае, если Франция, поддерживая восставшие английские колонии в Северной Америке, вступит в войну с Великобританией. На родине Этта встретилась с Мунником, который к этому времени сделался английским шпионом. А вернувшись во французскую столицу, Этта завела роман с голландским послом.

Морепа умер в 1781 г., а Этта продолжала вести прежнюю жиань хлебосольной и любвеобильной хозяйки салона на улице Фавар, не пренебрегая и своей новой профессией шпионки.