– Нет, милая, нам нужно прогуляться вокруг. – Он загадочно глядит на меня.
Мы огибаем здание, проходимся по саду. Леопольд периодически смотрит, следит ли кто за нами или нет, потом ведет меня к какой-то пристройке. С одной ее стороны к стене прислонены деревянные поддоны. Он еще раз оглядывается и, когда не видит никого рядом с нами, подводит меня к ним.
– Быстрей, доставай дневник, вон там, между поддонами.
Я слушаюсь, присаживаюсь на корточки, сую руку между ними, и через несколько мгновений нащупываю знакомую гладкую поверхность. Вытаскиваю дневник мистера Олда и прижимаю его к груди. «Я соскучилась, – думаю я. – Я очень по нему скучаю». После чего быстро прячу тетрадь в рюкзак.
– Откуда вы знали, где его дневник?
– Так я же его здесь спрятал.
– Вы? Но зачем?
– В тот день перед уходом Ёся заглянул ко мне в комнату и отдал тетрадь. Сказал, чтобы я спрятал ее, если с ним что-то случится. Я поклялся ему, что не буду читать, а просто спрячу туда, где ее никто не найдет. И я исполнил его предсмертную просьбу.
– Но почему вы тогда отдаете ее мне?
– Он сказал: «Леопольд, если со мной что-то случится, отдай записную книжку только тому, кто скажет, что предупреждал меня об опасности в лесу». Вот такие дела.
– Значит, он видел мое послание. Тогда почему все равно пошел туда?
– Этого я не знаю.
– Спасибо, Леопольд. Вы настоящий друг.
– Да, и мне его не хватает.
– Мне тоже.
Мы еще гуляем по саду, после чего возвращаемся в здание. Леопольд предлагает перекусить, и я прошу какао и гренки, те самые, что ела, будучи мистером Олдом. Он удивляется тому, что я каким-то образом угадала, что предлагают в меню дома престарелых на полдник, изучающе разглядывает меня, но приносит заказ – два стакана шоколадного напитка и те самые ломтики. Их вкус такой же, как и всегда, хотя сегодня я пробую их уже в теле Анны. Не знаю, как это объяснить, хотя, может, это и не требует объяснения, просто
До сельского кладбища я добираюсь на такси, следуя нарисованной схеме, прогуливаюсь среди бесконечно длинных аллей памяти и где-то вдалеке отыскиваю его последний приют. Присев на траву рядом с небольшим крестом, достаю ручку, его тетрадь и, вырвав чистый лист бумаги, пишу ему письмо. Может, он сможет прочесть его когда-нибудь, как я когда-то читала его воспоминания.