Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение

На основной работе я по-прежнему оставался на кафедре. Официальный руководитель нашей группы, профессор и доктор Валентин Николаевич Сапунов, надолго застрял в Венском университете. За время его отсутствия моими излишними стараниями в группе набралось чуть ли не десять человек сотрудников. Кто-то уже закончил аспирантуру и почти написал диссер, кто-то находился в процессе, на разных стадиях. Время было сумасшедшее, действительно – чумовое: на меня свалилось не только научное руководство, но и необходимость как то разрешать все финансовые дела. Сотрудники-то хотели получать достойную зарплату, а не те копейки, которые мог тогда предложить институт. И это надо было обеспечивать, чтобы хоть какой-то «энтузизизм» (как говорил наш доцент Горюн Ваграмович Адабашян) мог у них присутствовать. Подвешенная морковка под названием «диссертация» значила уже значительно меньше.

И хотя количество командировок по просторам бывшего СССР подсократилось, зато разнообразие тематик возросло. Мы реально старались ухватиться за любую возможность приложения своего нехилого группового потенциала и (как выразился бы наш самый ехидный – Шура Комаров) «не побоюсь этого слова – интеллекта). И ничего нового не боялись. Приведу ниже только один пример – к сожалению, тоже не доведенный до конца, и не по нашей вине.

У меня получилось возглавить очень интересное направление (вроде бы и не имеющее к нам прямого отношения) связанное с развитием озонных технологий. Случайно мой сотрудник Саша Михайлюк вышел на группу бывших чекистов, которые вокруг этой тематики, ранее закрытой, крутились (согласно железному правилу: что охраняли, то и поимели), и я получил предложение со всем этим хозяйством разобраться, от которого не смог отказаться. Они планировали создать мощный и экономически приемлемый озонатор, а моей задачей являлось застолбить основные варианты его применения, в том числе и в крупнотоннажной нефтехимии. Это было очень интересно – придумывать новый пласт процессов, фактически мир новой отрасли.

Для начала было необходимо самому ответить на вопрос, а для чего можно было бы (причем эффективно) применить озон в тоннажном органическом синтезе, да и в нефтепереработке, если бы он стал доступным. безопасным и дешевым? Допустим таким же, как кислород. И я с удовольствием зарылся в эту тематику и начал работать над поиском ответов. Ну и соответственно сотрудников загрузил, тем более что вроде и платить обещали исправно. Сначала предположение, потом проверка и перепроверка – в общем все, как требуется в поиске.

Пять патентов сам написал и получили мы их на специально созданную для комплексного решения этих вопросов компанию «Технология XXI». Один из вариантов – по закреплению песков водорастворимыми продуктами озонирования отходов нефтеочистки даже смогли проверить в Эмиратах. А еще калиевые производные этих же продуктов оказались очень мощными биостимуляторами. В их присутствии росло все просто со страшной силой. Застряли мы на стадии создания достаточно производительных установок по получению искомых уникальных продуктов. Которые могли бы все угольные гуматы заменить, превосходя их по биоактивности на порядок. Подвели организаторы, рабочего озонатора требуемой мощности мы так и не получили.

Аналогичная история произошла и с полупромышленными испытаниями в нефтепереработке. Но там было еще сложнее, так как стоило дороже. А у организаторов начались проблемы с финансированием. Повторюсь, это только один пример наших забегов «в сторону заработков».

Кроме этого, мне надо было еще и лекции читать, и студенческую лабораторию проводить. Тут, как ни странно, сильно помогло совместительство в представительстве. И компьютер, и множительная техника теперь были в моем распоряжении постоянно. Впервые у меня в Москве появилась возможность распечатывать и раздавать студентам все вспомогательные лекционные материалы, как я это уже практиковал в Тунисе. А поскольку расстояние между моими двумя работами не превышало пары кварталов, старался, как Фигаро, успеть везде. Но иногда выдергивали срочно и преподавательские дырки затыкали сотрудники.

Жаль только, что мой незаменимый соратник и помощник Шура Комаров так приглянулся начальству одной из серьезных питерских компаний, что они его просто увели. Сначала мы с ними (в его лице) достаточно плодотворно поработали. Им это так понравилось, что Александру и сделали такое шикарное предложение, от которого было невозможно отказаться. А главное сразу показали будущую квартиру в Питере, чтобы он смог туда перебраться «на постоянно» вместе с семьей. Я его понимал прекрасно, сам с квартирой долго мыкался: хорошими друзьями до сих пор остаемся и переписываемся регулярно. Но какая это была потеря.

Две мои попытки вырастить второго Комарова в собственном коллективе цели не достигли, хотя я очень старался и два диссера своим будущим потенциальным помощникам написал, как и обещал. Они тоже старались и польза несомненно была, но с таким набором качеств, как у Александра Григорьевича, надо было родиться.