Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение

Поэтому очень скоро талоны стали некой суррогатной валютой. Приемщики жульничали при взвешивании – и через посредников сбывали сэкономленные на этом талоны, которые можно было тут же за углом пункта купить (конечно, не за 40 коп.). И всяких типов хватало, крутящихся около книжного чтобы продать талоны прямо у места покупки остро жаждущим и денежным клиентам. С ними боролись, но в общем то смотрели сквозь пальцы. По сравнению с фарцовщиками и валютчиками это не считалось уж совсем уголовным нарушением закона. Так, мелкие шалости.

Книги, приобретенные таким методом, далеко не всегда были нужны тому, кто их ухватить успевал. Их тоже можно было обменять или продать по спекулятивной цене. Буквально в каждом крупном городе очень быстро возник книжный черный рынок, на котором все эти операции и проворачивались. Макулатурные книги в зависимости от качества печати и оформления (в первую очередь), ну а уж потом автора и содержания скоро стали делиться по категориям. И их цена не имела ничего общего с государственной, иногда даже присутствующей на обложке.

Самое интересное было в том, что основное количество тех, кто такие книги приобретал, их не читали. Просто ставили в гостиной на стенку и все. Для престижа. Но, конечно, желательно только первой категории, чтобы было красивее. Мода такая была – причем всеобъемлющая. Такая показательная библиотека была неким символом успешности, способности ее хозяев «доставать» дефицит. Наряду с хрусталем (желательно чешским). Ну и обязательно стенкой (югославской), на которую книги ставились. Была страна читающая, стала – «хапающая». Процитирую Аркадия Северного:

Накупили бабы-дуры в магазинах гарнитуры
Надо ж книгами забить их до отказа!
От Москвы и до Шатуры все сдают макулатуру.
Книжный бум – болезнь или зараза?

А чтобы вы понимали масштабы заработков посредников, то, например, цена серии Дюма (12 штук, но обязательно в красном переплете, то есть первой категории) начиналась от 3,5 тыс. руб. (на всякий случай напомню, что мой оклад младшего научного сотрудника, кандидата наук, в то время был равен 120 руб.)

Я довольно близко знал людей, активно работающих на книжном рынке Ярославля. Они без проблем могли позволить себе комфортное путешествие в одиночной каюте на пароходе по Волге (вверх и/или вниз), а дефицитные книги местных издательств, приобретаемые ими на остановках, естественно тоже через знакомы, позволяли сделать такое путешествие не только рентабельным, но и высоко прибыльным (за счет последующей реализации приобретенного товара: частично в родном городе, но самый ценняк, сливки, уходили в Москву).

Мне кажется, что у меня был и есть здравый смысл, но тут он не работает. Не могу понять – кому в нашем руководстве это было надо? Я и тогда еще прикидывал, что если бы книги, действительно пользующиеся спросом у нормальных читателей и ненормальных хапуг, издавали тиражом, например, 100–200 тыс. экземпляров (для читающей страны в 250 млн – абсолютно нормально, даже мало; были и миллионные тиражи) и по цене, допустим, 3 рубля (из которых две трети – чистая прибыль), то 200–400 тыс. прибыли с каждого тиража разве бы не пригодились государству? А для ценителей красивых обложек и престижных переплетов – кто мешал продавать их за любую цену? Хоть за 50 рублей. Все равно бы возник его величество ДЕФИЦИТ, но хоть с некой пользой. Нехватка бумаги или типографских мощностей? Не думаю – книжные магазины были завалены всяким барахлом. Соберите деньги по подписке заранее – скупите всё (разумеется, не политическое, а то неприятности начнутся сразу) в книжных, превратите в макулатуру и напечатайте подписчикам – настоящим любителям, можно в самых скромненьких переплетах. Одна тонна макулатуры хорошего качества – в среднем, 1000 новых книг. Что этому мешало тогда? Желание сознательного унижения простого населения? Не хочется про это думать. Создание искусственного дефицита во всем? Очень многие читающие жители СССР книжный дефицит воспринимали хуже колбасного. Поэтому у меня нет ответа.

Зато масса народа была при деле: собирали макулатуру, сдавали, меняли талоны и книги, договаривались с книжными жучками и радостно тащили домой хорошо еще, если Дюма или Хаггарда, а то вообще не пойми кого, типа Дрюона или Беркеши. Такой ситуацией пользовались не только местные книжные спекулянты: на ней зарабатывали дельцы из республиканских издательств с окраин СССР, издающие и переправляющие дефицит, иногда очень неплохой по содержанию (правда, на плохонькой бумаге) в центральные города СССР. Я довольно близко, хоть и случайно познакомился с одним таким деятелем из Молдавии – так там на одном «Мире приключений» издательства «Лумина» такие доходы имела… лучше рядовому кандидату наук в то время об этом было вообще и не думать.

А теперь от общих рассуждений перейдем к частности: книгам Даррелла в СССР и после (так как это был мой больной вопрос).