Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение

Потом все кадры получали объяснения. Детдомовские девочки, присматривающие за мной в отсутствие бабушки, делились со мной собранными ягодами, а моим любимым занятием было скатываться с откоса на луг. Никто этому не учил. Сам изобрел себе такое занятие. Кадры с рыбалкой – последствия родительского приезда. Папа, как всегда, нашел возможность совместить любимую рыбалку с посещением летнего лагеря. И дядя Юра тоже есть на фото, а я сижу у него на голове. И, как сейчас, слышу ворчание бабушки в адрес нашего лихого соседа: «Опозорил меня перед коллективом, явился утром в столовую в пижаме, да еще и подшофе! И когда с утра успел хлебнуть?»

Вот мы с какой-то маленькой старушкой (лица не помню) смотрим на козочек, свинок и другую домашнюю живность. Остался в памяти кадр с козой, которую я одной рукой трогаю за голову, а другой держусь за маленькую сморщенную руку. Это моя прабабушка Ксения Дмитриевна, привезенная после войны с Украины и жившая сначала в Большом Селе, а потом у нас, устраивает мне прогулку по соседним дворам улицы Собинова. И тут же ее рассказы, многократно повторенные потом бабушкой и мамой, про их дом в Первомайске на крутом берегу Буга. Своя собака – большой красавец шпиц, свой ручной орел. Оба встречают прабабушку, идущую с базара. Павлины сидят на заборе и дико орут, когда прохожие дергают их за перья хвостов; кролики, живущие в большой яме; утки и огромные индюки, атакующие любого чужака. И, конечно же, здоровенный кот! Это был какой-то немыслимый рай для меня! На фоне хилых сарайчиков соседних дворов, где томилась местная домашняя живность, невозможно было представить эту картину в реальности.

Много интересного я про себя маленького узнал от бабушки. Любимой темой ее воспоминаний было мое пребывание в летнем лагере Туношна. Оказывается, за месяц два раза я чуть не утонул, но меня в самый последний момент вытаскивали из воды и откачивали. Второй раз это случилось, когда я самостоятельно решил простирнуть закаканные штанишки (лямка не отстегнулась вовремя).

Моя любимая бабушка Лидия Карловна работала там воспитателем, и даже, кажется, старшим. По-видимому, ей разрешили в качестве поощрения и внучка с собой на природу прихватить. Я думаю, старшие детдомовские девочки, которые ее реально любили и рады были помочь, с удовольствием присматривали за мной, когда она была занята по лагерю. И не только присматривали, но и угощали собранными лесными ягодами. В детском доме желание добровольно разделить с кем-то свою лично добытую вкусную еду стоило дорогого. Ну и, конечно, добровольное опекунство позволяло девам уклоняться от всяких хозяйственных работ. Они даже ссорились из-за того, чья очередь со мной оставаться.

Еще бы! Я совершенно не мешал им собирать ягоды, так как от природы был спокойным и созерцательным ребенком. Они вскоре убедились, что всегда найдут меня там, где оставили, и неплохо этим пользовались. А я часами мог наблюдать за муравейником, пытаясь понять, как же он устроен. Подкармливал мурашей козявками, наколотыми на кончик травинки. Или еще очень любил изучать старый пень с живущими на нем ящерицами. Ну а про болотце с головастиками, тритонами и прочей разнообразной водной живностью и говорить нечего. Была бы только подходящая кочка, откуда можно за ними наблюдать. Меня даже сеть паука кругоряда привлекала. Они были такие желтые, ее обитатели. Мохнатые и ненасытные. Могли до пяти штук разных насекомых за раз слопать. Я проверял неоднократно.

Девчонки мне такую смотровую площадку подыскивали, обустраивали и быстренько сматывались. И я их никогда не подводил. За что меня ягодами и поощряли.

Но такая летняя благодать только пару раз приключилась. Обычно бывало похуже. Моя память все плохое, как правило, сама отбрасывает, но до сих пор я с содроганием вспоминаю городской пионерский лагерь, куда меня однажды отправили, судя по всему, от безысходности. Он был на другом берегу Волги, почти в черте города. Полная противоположность и Туношне и Лесной школе. Единственное светлое пятно – решительное заступничество и даже опекунство Витьки Кузнецова из соседнего дома, который был старше нас и не давал в обиду. Он вступался за нас и словом, и подзатыльником. Хорошо, что родители, мои и Володи Некрасова из нашего класса, попросили Витьку за нами присматривать, а то бы мы с Вовкой совсем оголодали и превратились в полных замарашек и голодных заморышей.