Пятая гора

— Сколько-то времени назад, в ночь полнолуния, случилось то, что все мы предчувствовали, но принять не могли, — ассирийцы разрушили Акбар. И ушли, оставив за собой трупы самых сильных, самых лучших жителей. Те, кому удалось выжить, сочли, что здесь больше оставаться нет смысла, и покинули пепелище. Остались только старики, вдовы, сироты — одним словом, те, от кого, по общему мнению, нет ни прока, ни пользы.

А теперь оглянитесь вокруг: площадь стала краше прежнего, дома — прочнее и крепче, пропитание всем раздается поровну и каждый учит письменность, придуманную в Библосе. В известном месте спрятано собрание глиняных табличек, на которых мы пишем нашу историю, так что будущим поколениям будет что вспомнить о нас и наших деяниях.

И теперь стало понятно, что старики, вдовы, сироты тоже ушли, оставив вместо себя бодрых, исполненных одушевления молодых людей — не важно, сколько лет им от роду, — которые дали жизням своим имена и смысл.

Восстанавливая город, мы ни на миг не забывали, что рано или поздно ассирийцы вернутся. Мы знали, что настанет день, и придется отдать им город, а вместе с городом — пролитый нами пот, наши усилия, нашу радость при виде того, как он хорош.

При свете костра было видно, как по щекам кое-кого из горожан текут слезы. Даже дети, обычно во время этих ночных бдений беспечно игравшие, сейчас прислушались к словам Илии. А тот продолжал:

— Но это не важно. Мы исполнили долг свой перед Господом, ибо приняли вызов Его и не отвергли честь вступить с Ним в борьбу. До той ночи Он настойчиво твердил нам: «Иди!» Мы не внимали Ему. Отчего так?

Оттого, что каждый из нас уже определил собственную судьбу: я, к примеру, хотел свергнуть Иезавель, женщина, ныне взявшая себе имя Новая Встреча, мечтала, чтобы сын ее сделался корабельщиком, мужчина, зовущийся теперь Разумом, желал всего лишь до конца дней своих попивать вино на площади. Все мы привыкли к священной тайне жизни — до того привыкли, что перестали придавать ей значение. И тогда Господь сказал себе: «Они не хотят идти?! Так пускай же остановятся надолго!» И лишь тогда стал нам внятен поданный Им знак. Сталь ассирийских клинков скосила наших юношей, трусость прогнала прочь зрелых мужей. И где бы ни находились они сейчас, они остановились, ибо приняли проклятие Бога.

А вот мы не смирились с Ним, мы боремся с Господом. Точно так же, как боремся мы с теми, кого любим всю жизнь, ибо эта схватка дарует нам благодать и заставляет нас расти. Мы воспользовались обрушившейся на нас бедой и исполнили свой долг перед Господом, доказав, что способны повиноваться приказу «Иди!». В самых тяжких обстоятельствах мы будем идти вперед.

Порою Господь требует от нас повиновения. А порою — желает испытать нашу волю и бросает нам вызов, давая возможность почувствовать Его любовь. Мы поняли Его желание, когда пали наземь стены Акбара, раздвинув и собственные наши горизонты и позволив каждому из нас увидеть, на что он способен. Мы перестали думать о жизни и начали жить!

И хороши были плоды этого.

Илия заметил, как снова заблестели глаза людей: они поняли его.

— Завтра я сдам Акбар без боя. Я волен идти на все четыре стороны, ибо все, чего Господь ждал от меня, сделано. Но в этой земле, обильно политой моим потом и кровью, осталась лежать единственная любовь всей моей жизни, и потому я принял решение остаться здесь до конца моих дней, чтобы не допустить нового разрушения. Пусть каждый решает сам, как ему поступить, но никогда не забывайте: вы — лучше, чем кажетесь себе. Воспользуйтесь возможностью, которую дала вам беда, ибо не всякому под силу сделать это.

Илия поднялся и сделал знак разойтись. Предупредил мальчика, что придет попозже, и велел ему ложиться спать, не дожидаясь своего возвращения.

* * *

И направился к храму — единственному зданию во всем Акбаре, которое не пришлось восстанавливать, ибо ассирийцы не разрушили его, а лишь увезли с собой изваяния богов. Илия очень почтительно дотронулся до камня, стоявшего там, где, согласно преданию, в незапамятные времена легендарный основатель города воткнул в землю свой посох и не смог вытащить его.

И подумал Илия о том, что в его родной стране волей Иезавели воздвиглись такие же храмы и многие его соплеменники унизились до поклонения Ваалу и прочим финикийским богам. И вновь коснулось его души прежнее предчувствие: битва между Господом Израиля и богом финикиян будет долгой, такой долгой, что не хватает воображения представить это себе. Мысленным взором он увидел, как звезды пересекают солнце, обрушивая на обе страны смерть и разрушение. Люди, говорящие на непонятных языках, будут истреблять друг друга стальными огнедышащими чудищами и противоборствовать в поднебесье.

— Не это должен ты видеть сейчас, ибо время еще не приспело, — услышал он голос ангела. — Погляди в окно.