Пятая книга

   Понятно, что после начала войны собственность вражеских подданных будет конфискована, причем как у нас, так и у них. Так что еще месяц назад министр финансов Коковцев был вызван к их величествам и озадачен созданием специального органа, который заранее составит списки подлежащих конфискации счетов и фирм и очередность работы по ним. Судя по всему, министр собирался поначалу что-то вякнуть про то, что такое больше подходит финансовому департаменту Ее Величества, но глянул на Машу и заткнулся на полуслове. Попыток же свалить хоть часть работы на мои службы он даже и не предпринимал, потому как я тоже присутствовал - в мундире, зеркальных очках и со значительным выражением на лице. Так что вскоре была создана Особая комиссия при министерстве финансов, а так как насчет режима секретности там было еще не очень, то к настоящему моменту о ее существовании и назначении знали все заинтересованные лица. Вообще-то именно так оно и было задумано, потому что дело о разглашении гостайны расследуется гораздо проще, когда заранее известно, что, когда, кому и кто собирается разглашать. Так что материалы на болтунов у меня уже были, и вскоре предстояло, согласовав с величеством - кого к стенке, кого под конфискацию, а кого и простить при условии крупного пожертвования - озадачивать специалистов написанием сценариев судебных заседаний. Ну не импровизировать же, в самом деле, в первый-второй день войны! И без того бардака будет до этого самого и больше.

   Затем предстоял второй этап этой же самой операции - отлов уже не болтунов, а замешанных во взятках. Здесь меня интересовали не столько те, что будут брать, их в принципе можно будет прищучить и по любому другому поводу. Нет, наибольший интерес представляли собой именно потенциальные даватели, причем не исполнители, а ключевые лица. Потому что американскую долю завода "Зингер", например, мы все равно конфискуем, но если в процессе удастся еще и поймать на взятке кого-нибудь из американцев побогаче - он ведь вряд ли откажется компенсировать свое нехорошее поведение. Жизнь-то всего одна, да и ученики господ Ли уже почти вышли на уровень своих педагогов, так что очередей на убеждение не будет.

   А в Штатах некто Альперович тоже озаботился подобной проблемой и сейчас усиленно спонсировал создание сенатской комиссии с аналогичными задачами. Получалось неплохо - судя по всему, его ставленниками там будут как минимум две трети. Поэтому денег мне было не жалко - за Мосей не пропадет, в этом уже были случаи убедиться. Ну, и имелось еще одно соображеньице...

   Сценарии развития событий у нас имелись самые разные, от предельно пессимистических до с точностью до наоборот. И в самом оптимистическом из них предусматривалось мое выступление перед американцами примерно с такой речью:

   - Господа, в начале войны ваша страна позволила себе нагло зажилить целых пять долларов из моих личных средств. И где, я вас спрашиваю, мои пять миллиардов компенсации?

   Я встал и собрался было пройтись по кабинету, но глянул на диван, превозмог желание посмотреть под ним, а вместо этого убрал бумаги в сейф. Нет, пожалуй, Светлая все-таки права - что-то я последнее время многовато документов оставляю на столе, это не дело. Надо будет сказать, чтобы ей дали что-нибудь вкусненькое - мисочку черной икры, например. А потом просто так, без бумаг, подумать, что все-таки делать с Георгиевской киностудией.

   Ибо сейчас она представляла собой натуральный гадючник, вроде Голливуда, Мосфильма или даже ЦТ в том мире. А находилась, между прочим, в режимном городе. Специальная комплексная группа от Танечки и Алафузова только тем и занималась, что ограждала тамошних инженеров и ученых от домогательства всяких звездушек. И это несмотря на то, что я вел твердую линию - не может киноартист получать больше, скажем, летчика. Да, среди них теоретически могут быть гении, ну и что? Полозов сейчас со всеми надбавками имел оклад около пяти тысяч в месяц, вот это и было установлено в качестве абсолютного потолка для творческих личностей. Создание же частных киностудий не приветствовалось. Нет, не думайте, никаких запретов, но нашу аппаратуру они могли купить только с дикой наценкой, а импортную - с трехсотпроцентной пошлиной. Опять же, рискнуть создать такое предприятие мог далеко не всякий, а только от рождения кристально чистый перед законом человек. Потому как уж чем-чем, а его биографией органы обязательно поинтересуются, и причем очень вдумчиво. Может, когда-нибудь в отдаленном светлом будущем такой порядок и отомрет, но пока я не собирался выпускать из рук государства столь мощное средство воздействия на массовое сознание, как кинематограф.