«Пятая колонна» и Русская Церковь. Век гонений и расколов

Но после выборов затаил камень за пазухой экзарх Украины, митрополит Филарет (Денисенко). Уже видел себя Патриархом – и вдруг надежды рассыпались в прах. Он взял курс на отделение Украинской церкви. Для видимости как будто бы продолжал бороться с униатами и «автокефальниками», гневно клеймил и осуждал их. Но в июле 1990 года он собрал в Киеве своих епископов и приняли обращение в Патриархию. Указывали – раскольники и униаты играют на том, что Церковь «Русская», поэтому получают поддержку националистов, переманивают паству. Делался вывод, что надо выбить у них козыри, и лучший выход – предоставить здешним церковным структурам автономию. Алексий II и Синод обсудили предложение и ситуацию на Украине. В октябре 1990 года был созван Архиерейский Собор. Он признал доводы справедливыми, постановил наименование «Украинский экзархат» РПЦ упразднить, преобразовать в автономную Украинскую Православную Церковь, предоставить ей «независимость и самостоятельность в ее управлении», сохранить лишь каноническое и юридическое главенство Московской Патриархии. А предстоятелю отныне присвоить титул «митрополит Киевский и всея Украины».

Патриарх лично отправился в Киев, повез Благословенную грамоту о даровании автономии Украинской церкви. Вручал ее Филарету в кафедральном Софийском соборе. Хотя уже тогда можно было понять, что этот шаг совершенно не решит проблему. В соборе шла торжественная церемония, а возле него собрались боевики УНА-УНСО и устроили демонстрацию, орали: «Москалей на ножи!». Но и Филарету автономии было мало. Он мысленно примерял титул «патриарха Киевского» и исподволь уже наводил связи с этими самыми боевиками…

И стоит ли считать случайным, что как раз на историческом изломе, в клубках заговоров и предательства, раздиравших Советский Союз, возобновилась возня вокруг «царской темы»? Причем первый толчок дали… епископ Вашингтонский Василий (Родзянко) и Георгий Шевкунов, в то время еще послушник и сотрудник Издательского отдела Патриархии. Тихон (Шевкунов) впоследствии описывал, как 17 июля 1987 года, в годовщину цареубийства, в Симоновом монастыре (который тогда располагался на территории завода «Динамо») открывали и освящали надгробный памятник святым воинам-схимонахам Пересвету и Ослябе работы скульптора Вячеслава Клыкова. И для этого специально пригласили епископа Василия, чтобы он «заодно», под прикрытием освящения памятника, отслужил панихиду по Государю и Его Семье – первую открытую панихиду в Москве со времен Патриарха Тихона.

По воспоминаниям Тихона (Шевкунова) это была его сугубо персональная инициатива, как он называет, «благочестивая авантюра», он предложил ее Клыкову, привел скульптора к епископу Василию, и на панихиде, под бдительным надзором заводской охраны, присутствовали полсотни друзей Клыкова и Шевкунова и два десятка американцев из делегации, привезенной в СССР Родзянко [10, с. 487–492]. Но это, разумеется, авторская редакция, и сделана она задним числом. В 1987 году «гласность» еще только начиналась. Даже Сталина лишь начинали покусывать, и «Дети Арбата» еще не вышли. А уж о том, чтобы поднимать на щит Царя, никакой речи быть не могло. За такое можно было получить очень крепко.

Клыков, талантливый скульптор и горячий патриот, был, как и все творческие личности, не слишком разборчивым в выборе соратников. А в данное время он был близок к «Памяти». Напомним, как раз в мае 1987 года она заявила о себе как о массовом национально-патриотическом движении, вывела людей на большую демонстрацию – после чего с «Памятью» стало усиленно работать 5-е управление КГБ генерала Бобкова. Очевидно, и на панихиде были активисты из «Памяти» (и более чем вероятно – из 5-го управления). А ведь Шевкунову было что терять. Он только что с трудом попал в Издательский отдел Патриархии, получил перспективные проекты фильмов к Тысячелетию Крещения. С чего бы он пошел на такой риск? Да и что касается его личной «монархической» позиции – он даже год спустя после панихиды предлагал протоиерею Алексию Аверьянову провозгласить Горбачева «спасителем Отечества». Так что версия о персональной инициативе вызывает сомнения. Остается предположить, что у мероприятия были некие другие инициаторы, покровители. Из-за чего можно было не опасаться последствий.

А еще один толчок в пробуждении интереса к «царской теме» дала… королева Англии Елизавета II! Задолго до того, как была опубликована информация о находке захоронения в Поросенковом Логу под Свердловском, королева поручила одному из своих доверенных запросить руководство СССР о судьбе «царских останков». Елизавета сообщала: она не верит, что их сожгли, как установило следствие Н.А. Соколова (хотя где же, как не при дворе Великобритании, могли знать подлинную судьбу царских тел – если консул Престон еще в 1921 году доставил королю Георгу V все частицы, оставшиеся после уничтожения?). Не менее любопытным был ответ на запрос королевы: «после расстрела всех захоронили неподалеку от Екатеринбурга» [107, с. 235–236].