«Пятая колонна» и Русская Церковь. Век гонений и расколов

Однако духовные воззрения самого митрополита Антония (Храповицкого) выглядели куда более сомнительными, чем прославление имени Божьего (которое на самом-то деле было в Православии всегда, сохраняется и сейчас, ведь мы молимся «Буди имя Господне благословенно отныне и до века», «…хвалите имя Господне», «… имя Твое призываем», «не нам, Господи, не нам, но имени Твоему»). Антоний напрочь переиначил догмат об искуплении – якобы Христос искупил грехи человечества не через Свою добровольную жертву, муки и смерть на Кресте, а через «нравственные мучения в Гефсиманском саду». Антоний отрицал и понятие первородного греха. Богословы признавали его взгляды явной и вполне определенной ересью [101, с. 168–174]. Тем не менее, они были приняты большинством голосов на Архиерейском Соборе РПЦЗ – хотя меньшинство активно протестовало, и Антоний испугался, объявил, что снимает выдвинутые им положения. Но их стали внедрять исподволь, без лишнего шума. Они вошли в Катехизис митрополита Антония, которым зарубежная церковь заменила классический Катехизис Святителя Филарета Московского.

В 1929 году Антоний (Храповицкий) признал «императором» изменника Престолу, Великого Князя Кирилла Владимировича, на что не имел никакого права [110, с. 293]. Позже связался и с германскими нацистами. В 1936 году они разрешили построить в Берлине русский православный храм, оплатив часть расходов за государственный счет, и Антоний писал рейхсминистру Гансу Керлю, что это «побуждает в нас чувство глубокой благодарности германскому народу и его вождю Адольфу Гитлеру и побуждает нас к сердечной молитве за его и германского народа здоровье, благополучие и о Божественной Помощи во всех их делах» [139]. Как видим, за советских безбожников, под угрозой, возносить молитвы получалось «ересью», а за нацистских неоязычников, за подачку – вполне допустимо.

Ну а Святитель Феофан Полтавский в открытом письме Антонию от 16 (29) ноября 1932 года наряду с еретическими взглядами отмечал и другое: «На одном из Соборов он доказывал полную допустимость для христианина и для иерарха состоять членом масонской организации до 18-й степени масонства». И это, в общем-то, неудивительно. Потому что сам Антоний был членом ложи «Лафайет Астория». Отсюда нетрудно понять, почему он вдруг подыграл масонам-младотуркам и Константинопольской Патриархии в операции против имяславцев. Отсюда и установки о «нравственном искуплении». Это ересь вообще не христианская, а гностическая, близкая масонству. Как видим, претендовать на «чистоту Православия» и задирать нос перед советскими собратьями зарубежникам совершенно не пристало.

У них продолжались и свои расколы. Православной Церковью в Америке управлял митрополит Платон (Рождественский), назначенный еще Патриархом Тихоном. РПЦЗ считала ее своей частью, пыталась регулировать ее. Но эта Церковь не была эмигрантской, она разрасталась уже за счет американцев, обратившихся в Православие. Она была довольно многочисленной – 8 епархий, 400 тыс. прихожан. Для большинства из них дрязги в РПЦ и РПЦЗ были совершенно чуждыми. В 1927 году Платон (Рождественский) собрал свой Синод, и была принята грамота о создании новой, «независимой автономной и автокефальной» Американской Церкви.

А в Париже митрополит Евлогий (Георгиевский), управлявший епархиями в Западной Европе, в отличие от Синода РПЦЗ, согласился признать Декларацию митрополита Сергия. Дал требуемую подписку о лояльности к СССР – хотя и добавил серьезные оговорки, что под лояльностью он понимает только аполитичность эмигрантской Церкви, а не подчинение советской власти. Таким образом, он остался под юрисдикцией Сергия (Страгородского), всячески старался оправдать его. Однако из-за этого он поссорился с РПЦЗ. Часть церковных структур и приходов, подчиненных Евлогию, возмутилась его позицией, перешла к «карловчанам». Синод РПЦЗ Антония (Храповицкого) бушевал. Принимал постановления отрешить Евлогия от служения, от управления епархиями, предать соборному суду. Он вызовы на суд проигнорировал.

Но и сам он вскоре попал в неудобное положении. В западной прессе посыпались известия о новом церковном погроме в СССР. Появилось и интервью Сергия (Страгородского), отрицавшее гонения и вызвавшее в эмиграции шквал негодования. Вдобавок ко всему, в это время антисоветскую кампанию активно раскручивали англичане, а Евлогий всегда был близок к англиканской церкви. В марте 1930 года архиепископ Кентерберрийский Космо Ланг организовал в Лондоне массовые общие моления «о страждущей Русской Церкви». Евлогий принял в них участие. Как русский священнослужитель, он оказался в центре внимания журналистов, взахлеб расписывал «большевистские жестокости».