«Пятая колонна» и Русская Церковь. Век гонений и расколов

Агенты Ватикана переключились на гонимую Патриаршую церковь, прощупывая ее архиереев. Сейчас уже обнародованы факты, что Неве удалось в 1932 году соблазнить к переходу в католицизм архиепископа Варфоломея (Ремова). Родился грандиозный план. Оказать ему всемерную поддержку, организационную и финансовую, чтобы Варфоломей сумел создать в Церкви собственную сильную партию, и его можно было протолкнуть на пост Патриарха. После этого намечалось обеспечить ему побег за границу. А там, в качестве полномочного Патриарха, от имени Русской Церкви, он заключит унию с Ватиканом. Прорабатывались даже тонкости – как настроить на такую перемену православную паству, сделать ее более сговорчивой. Для этого предлагалось сделать щедрый рекламный жест, подарить России мощи Святителя Николая Угодника, пребывающие в Бари [81, с. 23–24].

Католический журнал «Истина и Жизнь» опубликовал информацию, что в архивах Ватикана сохранились две грамоты миссии «Pro Russia» об учреждении внутри Русской Православной Церкви католической Сергиевской епископской кафедры во главе с Варфоломеем (Ремовым), причем эта кафедра указана как уже существующая (Истина и Жизнь. № 2, 1996, с. 34). Но реализовать дальнейшие замыслы не удалось. В 1935 году Варфоломей был арестован и расстрелян – за измену Родине и… нарушение служебного долга по отношению к НКВД. Потому что являлся тайным осведомителем этой организации. В вину ему поставили как раз тайные встречи с «неофициальным представителем Ватикана в Москве Пием Эженом Неве» [24, с. 46]. Попытка перехватить погибающую Русскую Церковь в подчинение папе сорвалась.

Но на территории Польши была развернута другая масштабная операция – по насильственному переводу православных в униатскую церковь. В 1938 году власти Польши взяли курс на «полонизацию» украинского, белорусского, русского населения. Закрывались школы, где обучение велось на родных языках. А православные храмы просто ликвидировались – за неполных два года была уничтожена третья часть храмов. Прихожанам оставалось идти только к униатам – их правительство поддерживало. Но завершить эту кампанию не удалось. Началась война.

Глава 5 Церковь и Сталин

В 1930-х годах атмосфера в СССР стала заметно меняться. Связано это было с фигурой Сталина. В борьбе за власть он одолел соперников – троцкистов, «левых» и «правых» уклонистов. Сталин был идейным революционером, считал себя учеником Ленина. Но он, в отличие от Троцкого или Бухарина, не был связан с масонскими структурами, не был русофобом. А по своему складу являлся прагматиком. Он начал осознавать – то, что происходит в России, гибельно и для страны, и для народа. Сталин имел возможность наглядно сопоставить, что было хорошего в Российской Империи, и во что это превратилось при советской власти. Он стал переосмысливать большевистские программы и проекты. Переосмысливать далеко не сразу, постепенно и осторожно. Тем не менее, от «пролетарского интернационализма» партийная линия начала сдвигаться на принципиально иной курс – государственно-патриотический [74].

В 1931 году Сталин вернул в обиход оплеванное понятие Отечества. Вернул еще робко, со множеством оговорок, не оспаривая положений Маркса и Ленина. Указывал: «В прошлом мы не имели и не могли иметь Отечества. Но сейчас, когда мы сбросили капитализм, и власть принадлежит нам – сейчас у нас есть Отечество» [61, 115].

В 1932 году вышло постановление ЦК партии «О перестройке литературно-художественных организаций». Была разогнана Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП) и прочие «творческие» организации, громившие и поганившие русскую культуру. Одному из руководителей РАППа А.А. Фадееву Сталин откровенно пояснил: «Вы просто еще маленькие люди, совсем небольшие люди, куда вам браться за руководство целой литературой!» [2, с. 139, 180] На библиотечные полки и в школьные программы возвращались «изгнанные» Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский.

Сталин вмешался в проект реконструкции Красной площади, запретил сносить Собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на рву (Храм Василия Блаженного). В данном отношении тоже начались сдвиги, огульное и повсеместное разрушение храмов приостановилось – по крайней мере, тех из них, которые признавались памятниками архитектуры, имеющими историческое и культурное значение. В 1934 году Совнарком и ЦК приняли постановление изменить методы преподавания истории. Из лагерей и ссылок вернули плеяду российских историков, отправленных туда усилиями Бухарина и Покровского. Перед ними была поставлена задача разработать новые учебники. А в 1936 году установки «красного академика» Покровского на отрицание исторического значения дореволюционной эпохи были официально осуждены. В школах учебник истории Покровского сменился учебником Шестакова, где восстанавливалась преемственность между царской и советской Россией [116].