Пятая комната

Базель не понимал, как почтенного возраста ювелир мог так опуститься, пусть даже трудясь в этом нищем селении. Но больше его удивляло то, что он видит этого старика впервые. Базель не раз бывал в Факре и знал всех здешних мастеров поимённо, пропустить ювелира он точно не мог.

– Карас, почему я прежде не встречал тебя в Факре? – решился спросить после неловкого молчания Базель, – Ты пришёл сюда недавно?

– А ты – опытный кочевник, как я погляжу. Мастер своего дела, прямо, как и я. Только твоя стихия – жаркий песок, коего вокруг навалом, а вот моя – металл, а с ним в пустыне, сам знаешь, дела обстоят намного труднее.

Жизнь моя скучнее избитой песни уставшего балагура. Откуда я пришёл и куда отправлюсь – поверь мне – всё пустое. В моей истории смысл имеет лишь искусство.

Базель был впечатлён причудливыми речами старика и решил помочь ему, а за одно и посмотреть, что тот умеет на самом деле.

– Держи, это тебе, – сказал Базель, протягивая Карасу небольшой моток серебряной проволоки, припасённой для другого ювелира.

– Это правда мне?! – воскликнул обрадованный старик, бережно взяв протянутую проволоку. – Прекрасное серебро – ты явно знаешь толк в хороших товарах. Давно драгоценностями занимаешься?

– Нет, я торгую, чем придётся, ибо выбирать мне пока не приходится. Просто стараюсь искать по-настоящему ценные товары и качественные материалы.

– Понимаю-понимаю, – бормотал Карас согнувшись над проволокой. – Но глаз у тебя хороший, тебе точно нужно торговать драгоценностями.

По мере того, как Карас увлекался сложным плетением, руки его освободились от вороха намотанных на них прежде грязных тряпок, и Базель увидел изуродованную страшными багровыми шрамами кожу.

– Карас, можно я задам тебе неуместный вопрос? – не желая обидеть старика, спросил Базель.

– Ты про мои кисти? – не отвлекаясь от работы, уточнил ювелир.

– Да, прости… – растерялся Базель.

– Брось, все спрашивают, ничего в этом такого. Просто нечаянно обжёгся маслом.

Всё, что узнает Базель спустя многие годы из редких противоречивых слухов, это то, что руки Караса ошпарили кипящим маслом за непочтение к одному из правителей Чёрных земель.

То был жадный воинственный монарх. Не подчинявшихся ему жителей захваченных селениях он обычно приказывал вещать в назидание остальным. Но из-за того, что правитель жалел денег на хорошие верёвки, при исполнении приговора те зачастую рвались и некоторым осуждённым удавалось сбежать. Скрывшись от стражи, они собирались вместе и организовывали мятежи и восстания, отвоёвывая обратно оккупированные территории.

И вот однажды, оказавшись проездом в резиденции этого монарха, Карас получил от его вельмож, прознавших об иноземного мастере, заказ на ювелирное изделие, которое бы символизировало могущество их правителя.

Карас преподнёс монарху массивную свинцовую цепь в виде петли с золотым узлом.

Так без единой монеты, с ошпаренными маслом руками, он и оказался выброшенным придворной стражей умирать на окраину Акхаса.

Но Карас выжил, а руки его хоть и выглядели тяжело искалеченными, продолжали делать то, что было не под силу даже самым искусным Акхаским мастерам.

Протянутый Базелю изящный серебряный браслет, напоминавший сплетение причудливых ветвей неведомого растения, не оставлял сомнений в мастерстве загадочного старика.

С того момента Базель начал торговлю изделиями Караса. Странные, а подчас и совсем непонятные, но неизменно изящные и качественные, они всегда пользовались большим спросом на любом Акхаском рынке.

Ювелир мог часами говорить с Базелем о металлах, инструментах, техниках литья, но никогда не говорил ни слова о себе. На все же вопросы о значении того или иного элемента своих работ он лишь уклончиво отвечал:

– Зачем тебе знать, что вижу я в этом изделии? Лучше поищи в нём отражение чего-то своего, близкого и важного лишь для тебя. И вот тогда ты поймёшь истинное значение моих творений.

XXI

Бокур вывел Базеля прямо к Факру. Лачуги, которых он уже никогда не должен был увидеть, всем скопом приближались ему на встречу. Но всё вокруг было пустым и неважным. В этом мире для него оставалось лишь одно жилище с единственным его обитателем.

Базель шёл увидеться с Карасом.

Пройдя всё селение, он наконец-то увидел очертания стоящей на окраине маленькой хижины.

Карас сидел в тени навеса и устало разглядывал, казалось, только что законченное изделие.

– Что на этот раз? – не в силах противиться многолетней привычке, безнадёжно спросил Базель.

– Чаша, – не обращая внимания на мертвенный вид стоявшего подле него старого приятеля, ответил ювелир.

– Почему именно чаша? – по инерции продолжил Базель обыкновенно ведущие в тупик расспросы.

– Всегда к месту, – на удивление просто ответил старик, пристально посмотрев в изъеденное слезами лицо гостя. – Дорога выдалась тяжёлой. Присядь. – Карас указал на ветхое кресло, стоявшее под краем навеса.

Базель с невыносимой болью посмотрел на прозрачную жидкость, плескавшуюся в протянутом ему уверенной рукой мастера кубке. Он заколебался.

– Пей, тебе это необходимо, – убедительно сказал Карас, тоном, не терпящим отказа.