Пятая печать. Том 1

— Да. Бумеранг так же летает, — вдруг поддерживает Пузыря Мотор, — а ты, Пузырь, расскажи пацанам про бумеранг! Не все, небось, знают, что это за хрень такая!

— Ну, это там… — важно показывает Пузырь в сторону сортира. — Там аборигены водятся… в Австралии так дикарей называют. Они с бумерангами охотятся. Это палки изогнутые. Если бумеранг промахнется, то обратно он сам вернется! Не увернешься — так звезданет, что в башке звенит! — объясняет Пузырь, морщась и почесывая голову, будто бы он не в ДПР все лето загорал, а с бумерангом по Австралии сигал. Все знают, что Пузырь выдумщик, и некоторые в его рассказе сомневаются, и слегка нервная дискуссия начинается с подначками про выдумки Пузыря и глупость его слушателей.

— Хотите — покажу, как бумеранг летает? — неожиданно Мотор предлагает.

Мы, поднаторевшие в покупочках, понимаем, что сгалится Мотор над нашей пацанячьей наивностью и выдаст он нам прикольчик для гоготухи. В ДПР бумеранги не водятся. Конечно, для нас Австралия ближе и роднее, чем ненавистная Москва, где вся российская подлянка: Кремль да Лубянка! Хорошо, что это московское западло так далеко: в другой части света, за семью часовыми поясами! Но в нашем в городе и родных китайцев, которые еще до русских тут жили не тужили, и то начисто повыводили, а уж аборигенов с их бумерангами НКВД и близко к Владику не подпустит! Да и что им тут делать? Кенгуру тут в дефиците, есть медведи да тигры… но едва ли кто-то на тигра или медведя с кривой палкой вздумает охотиться… В общем, не климат тут для бумерангов!

А Мотор в библиотечном шкафу шурует делово, будто бы в Австралии, где в каждом шкафу столько бумерангов, как у нас журналов «Коммунист». И достает Мотор из шкафа… картонную обложку скоросшивателя. А мы ждем покупочку для ржачки. Молча, загадочно, как Эмиль Кио перед распиливанием женщины, отрывает Мотор уголок от скоросшивателя, подгибает его по краям, кладет плашмя на картонную обложку. Увидев, что гоготуха не предвидится, мы разочарованно ноем:

— У-ууу…

— Это не бумеранг, а его модель. Я обещал не бумеранг показывать, а ка-ак он летает! Внимание!! — Мотор щелчком по краю уголка ловко пускает уголок в полет и тот, быстро вращаясь, летит… летит и… полетав над нашими головами, возвращается назад, прямо в руки Мотору! Тут все вскакивают с мест, чтобы разглядеть это чудо, и Мотор отдает его нам вместе с картонкой, которая превращается в десятки бумерангов, и они, соревнуясь, кружатся, выписывая замысловатые петли по комнате политпросвета.

* * *

— Сичас узна-ашь у меня все-все-е-е!! — рычит Утюг и бежит за мной по бесконечно длинному коридору. Больно ухватив меня за ухо, Утюг волоком тащит меня вдоль коридора, чтобы приобщить к кошмарному познанию «всего-всего», которое таится в бесконечности, вылезающей из непроглядной тьмы в конце коридора. Становится страшно, и от этого я просыпаюсь. Открываю глаза — спальня. За окном — дождь. Как всегда. Все нормально. И нет Утюга… а какой гад за ухо тянет?!

— Вставай же!.. — теребит меня Мангуст, дергая за ухо.

— Дурак ты, Хорек! — говорю я несколько нервно. — Мангуста вонючая! И шутки у тебя крысиные! Особенно — по ночам… Звякну щас тебе по башке — враз оба уха отвалятся!! Ишь, придумал — ночью за ухо тянуть… а от этого мне Утюг снится… — бормочу я и засыпаю, защитив ухо ладошкой.

— Ну и сны у тебя! На Утюга за день не насмотрелся? — ворчит Мангуст и тянет меня за нос. — Просыпайся! Гад буду — пожалеешь, коль проспишь! Что твори-ится! Ой-ойе-оей!!

Читал я Киплинга: Мангуст — это Рики-Тики-Тави — прицепится — хрен оторвешь… сажусь на койке.

— Дуй за мной скорее! — нетерпеливо командует Мангуст.

— И-иди ты… раскомандовался!.. — ворчу я, но, наступая на шнурки, шкандыбаю за Мангустом в уборную потому, что писять хочу. Ни на какие зрелища смотреть я не расположен, так как по ночам все артерии у меня сонные. И смотреть мне нечем: глаза, как у новорожденного котенка, слиплись.

Странно… в сортире свет выключен, но светло от света, который падает через зарешеченное окно, с хоздвора… а ведь нет электричества на хоздворе! На подоконнике стоят огольцы: Мотор и Краб. Зырят во двор поверх закрашенной части окна. И Пузырь тут. Пристроился у их ног, гудок оттопырил и тоже что-то наблюдает… там, внизу окна, краска соскоблена.

— Пузырь, а Пузырь! — шепчет Мангуст. — А знаешь, что творится… Где-где! Не нарывайся на неприличную рифму! В дежурке! Не-а, не скажу! Жу-уть такая, что словами и не скажешь…