Пятая печать. Том 2

А работяги, партийный и беспартийный, на одном станке ту же деталь делают. И единственное у них равноправие — квартплату с них дерут одинаковую, потому что за квадратный метр комнаты в бараке без водопровода и канализации беспартийный платит столько же, сколько партиец за квартиру с бесплатной кухней, ванной, коридорами, прихожей, балконом и всеми удобствами!

Конец репортажа 20

Репортаж 21 Сафари

Собака — друг человека.

Если друг оказался вдруг…

В. Высоцкий

Прошло три месяца.

Время — декабрь 1941-го.

Возраст — 15 лет.

Место — г. Свердловск.

УЗТМ (Уралмаш).

Стемнело и потеплело — пошел снег. Уличное освещение не включают, но за зашторенными окнами коттеджей зажигается электрический свет. Умолк надоевший патефон в соседнем коттедже и, как красиво написал Джек Лондон: «глубокое безмолвие царило вокруг». Если бы Рекс прочитал про глубокое безмолвие у Джека Лондона, он бы долго хихикал над человечьими глухотой и глупостью. В его чуткие, нервно подрагивающие уши всегда врывается лавина звуков. Он слышит рык автомобильных моторов на далеком Пышминском тракте и железную какофонию заводского гула, и, заполняющий весь мир, нежный шорох падающих снежинок. Но эти звуки привычны и не интересны. Набегавшийся по двору, Рекс спит в конуре и снятся ему не только образы и звуки, но и запахи. В памяти Рекса хранятся запахи людей, побывавших возле коттеджа, и те запахи, которые приносит ветер.

По запахам Рекс понимает чувства людей к Хозяину, но не может объяснить ему то, что знает о каждом посетителе. Рекс не знает, что Панасюк руководствуется не чутьем, а умом хитрым и корыстным. О делягах, как Панасюк, говорят в народе: «такому палец в жопу не клади — и там откусит!» Безграмотный, но заматеревший в партноменклатуре Панасюк обладает барственно-томным видом брезгливой утомленности и видом безапелляционного превосходства в разговоре с подчиненными, — теми манерами, которыми отличаются люди с низкой культурой и высокой должностью, а это закономерно при диктатуре пролетариата. Кроме барственных манер, Панасюк обладает инстинктами советского деляги, без которых и дня не продержаться в номенклатуре с волчьими законами выживания.

Понимая скрытые чувства и тайные мысли своих посетителей, Панасюк не раз удивлялся правильности оценки людей Рексом, считая это чем-то мистическим. А если бы люди обладали обонянием собак, им стали бы не нужны фальшивые слова для объяснения в любви и дружбе. Запахи объяснили бы все гораздо лучше слов! Прояснились бы запутанные отношения людей: гармональные запахи непрерывно сигналят о чувствах и намерениях. Симпатии и антипатии, любовь и злоба, печаль и радость — все чувства имеют запахи и, непрерывно меняясь, образуют различные сочетания в зависимости от работы желез внутренней секреции. Можно умело лукавить словами и поведением, но запах выдает неискренность. Не верит Рекс улыбкам, пахнущим злобой.

На настроение Рекса влияют запахи, которые приносит ветер. Северный ветер пахнет хвойным лесом и волей. Память о воле, полученная от предков, живет в крови Рекса. Северный ветер беспокоит Рекса, он беспричинно скулит, иногда лает с тоскливым подвыванием. Северный ветер зовет вкрадчиво и настойчиво, зовет туда, где жили предки Рекса, пока не променяли они голодную свободу на сытое рабство у человека. И за это человек неосознанно презирает собаку. На языках всего мира слово «собака» ругательно, потому что означает не понятие «верный друг», а «раб, продавшийся за похлебку»!

Когда дует северный ветер, пахнущий тайгой, Рекс спит беспокойно. Его сильные, мускулистые лапы вздрагивают во сне, а широкая грудь высоко вздымается. Рексу снятся удивительные животные, которых он никогда не видел. А еще снится Рексу при северном ветре стремительный бег собачьей стаи, самозабвенный азартный бег, когда широкая грудь наполняется лихим ветром воли. Тем радостным ветром, который мчался навстречу его дикому предку, видевшему наяву то, что снится Рексу, выросшему за глухим забором. Удивительные сны — явь предков — приносит, озорно посвистывая, вольный северный ветер, манящий и дразнящий забытой свободой.

С южным ветром к Рексу приходит тяжелая, как болезнь, тоска. Южный ветер, медленно ползущий со стороны завода, тащит с собой гнетущий запах едких масел, сернистого дыма и запах железа. Железа холодного, железа горячего, даже горелого. Но сегодня дует самый неприятный для Рекса ветер — восточный, со стороны уралмашевских бараков. От этого ветра Рекс беспричинно злится. Запахи этого ветра раздражают Рекса, и жесткая шерсть на его загривке встает дыбом, а в горле начинает вибрировать хриплое рычание. Ветер со стороны бараков не только мерзко пахнет помойками и отхожими местами большого скопления чужих людей, этот ветер пахнет нищетой и страхом с примесью злобы — запахами чуждыми и ненавистными Хозяину. А понятие «чужой» Рекс понимает. И как раб, и как собака.