Пятая Сила (СИ)

Если бы только точно знать, что Саа погиб и никогда не вернется. Возможно тогда эта рана затянулась бы, наконец; может быть, тогда она вспоминала бы о нем, как многие, с огромной грустью и нежностью, но – светло, без этой разрывающей душу боли и тоски. Может быть, когда-нибудь... Но ежедневно, ежечасно думать о том, что, возможно, он жив и где-то зовет ее… может быть, ранен… или попал в плен… или просто не может вернуться, но верит, что там, дома, его ждет невеста, почти жена… Обмануть эту надежду? Предать это ожидание? Если бы… если бы…

Тала крепче обняла подушку, уткнулась в нее носом и заплакала.

* * *

Свадебное платье было очень скромным даже по меркам послевоенного времени: длинное, в пол, с высоким закрытым воротом, лишь чуточку украшенное по вороту и подолу вышивкой – серебряной нитью винограда. Белые лилии в медно-рыжих волосах удерживали недлинную фату; когда налетал ветер, Тала нервничала – ей все казалось, что прическа сейчас развалится. Тем не менее, все сошлись на том, что невеста была лучше всех – как и полагается.

Свадьбу Тала почти не запомнила. Посаженной матерью стала ее старая нянька – единственный оставшийся в живых родной ей человек. Посаженным отцом Тала упросила побыть Хеля; маг, недоуменный и растерянный, долго отказывался – кто он ей? – и согласился с большой неохотой. Тирайн, тщательно причесанный, немногословный, откровенно сиял, гордясь красавицей женой, и люди радовались, бросая им под ноги бисер и зерна пшеницы.

…Она стала хорошей хозяйкой – она, прежде ненавидевшая домашнее хозяйство. Пальцы ее, раньше перепачканные чернилами, в пятнах от ожогов, теперь все чаще бывали измазаны красками, мукой, землей, пятнами от травы и цветов, росших в их саду. Она, всегда ненавидевшая вышивку, полюбила возиться с нитками и иглой. Примерная хозяйка, примерная мать – Тала не доверяла сына нянькам, сама кормила грудью и могла часами возиться с ним, забывая обо всем.

Вот только примерной женой ее, наверное, назвать было трудно. Нет, внешне-то все хорошо; люди на улицах, слуги, крестьяне с умилением поглядывали на молодую пару. Но ночами Тала часто лежала без сна, а рядом ворочался, уминая подушку, Тирайн, не смея прикоснуться к жене. Редкие, такие редкие ночи объятий так и не разожгли в ней любовного огня, огня страсти, когда двое становятся единым целым. Все было не то и не так; не тот запах губ, не те руки, не то, не то. Она никогда не знала Саадана так, как знает мужчину женщина, и все же те немногие минуты детской их любви встали между ней и мужем прочной стеной. Они лежали рядом, чужие друг другу больше, чем когда бы то ни было, и женщина знала, отчего он не спит и вздыхает. Если бы, если бы… Все не бывает идеальным, думала она. А когда все-таки засыпала, ей снился Саадан, и в глазах его она читала немой упрек. И просыпалась в слезах.

Сначала – часто.

Потом – все реже и реже.

Нет, было – было! – Тала гордилась мужем, когда он вел ее в танце в высокой зале княжеского замка, и сотни взглядов, завистливых, восхищенных, провожали их. Она уважала его - когда люди в пояс кланялись ему, а вслед летели добрые слова; когда приходили к «батюшке князю» со своими бедами, а потом несли – кому что Силы послали – мед, яблоки, пироги – и не в оброк, а так, от сердца. Она была бесконечно благодарна ему – за то, что увез от прошлого и ни разу не задал ей ни единого вопроса.

Но любила ли? Она не знала...

… Не счесть, сколько раз просыпалась она ночью, вытирая мокрые щеки, все еще во власти счастливого сна: он жив! и пальцы все еще ощущают шероховатость листа, с которого рвутся такие знакомые строчки. Он жив! Господи, Господи, если бы хоть знать – где он, что с ним? Думает ли обо мне?

И тогда самой себе она казалась дрянью. Потому что жила, предавая. Потому что если Саа все-таки не погиб, то все, что она делает, - это предательство. И не только по отношению к нему, почти мужу, мужу несбывшемуся. Но и по отношению к тому, кто муж – по закону и праву, они связаны клятвой перед Силами, в любви и согласии… да, согласие, только вот про любовь – не надо, это с его стороны – любовь, а с ее… Отчаяние? Расчет? Безразличие? Какое слово ни подбери, как ни назови, смысл от этого не меняется.

Ей просто было все равно…

До тех пор, пока не взяла на руки крошечный комочек. До тех пор, пока тонкая нить не протянулась от детской ручки – к той, большой и теплой, такой надежной руке, которая укрыла ее, стала – опорой, камнем, вокруг которого обвилась тоненькая веточка новой жизни.

И что же ей теперь делать?

Ответ, впрочем, один, и иного быть не может. Ты сама сделала свой выбор, Огненный маг.

Пусть даже бывший. «Маги бывшими не бывают», говорил когда-то ее учитель. Делать выбор приходится вне зависимости от того, можешь ли ты держать в ладонях Силу. И платить за этот выбор – тоже.

Вот она и заплатит.

«В жизни и смерти, в горе и радости, в предательстве и прощении – навсегда…» - свадебная клятва.