Пятая власть. Повесть об утраченной надежде

Решение, однако, требовалось принять здесь и сейчас, и госпожа мэр это понимала. Размышляла она, по счастью, недолго: взяла лист бумаги, вооружилась диковинным пишущим устройством — на вид вроде карандаша, а пишет, как будто, чернилами? — но где же тогда чернильница?! И принялась что-то быстро-быстро строчить… почерк разборчивый, но отнюдь не каллиграфический. Закончила, перечитала, поставила внизу подпись-закорючку, вытащила из тумбы стола какую-то странную штуковину, поставила её на лист, резко нажала сверху — шлёп! Убрала — глядь, а на листе-то оттиск! В центре — похоже, герб, вокруг — мелко-мелко надпись. Лихо придумано…

Бумагу госпожа мэр вручила шкиперу. Тот прочёл, хмыкнул, покачал головой:

— Эко вывернуто! Никто теперь и не станет придираться, что сошли с заявленного маршрута… И вопроса нету, куда делся юнга. Ну, что, напарник, — обратился он ко страннику. — Не поминай лихом. Может, свидимся когда ещё. Удачи тебе.

— И тебе, — ответил странник. — Попутных ветров и не менее семи футов под килем! — припомнил он мореходское присловье.

На причал странник не пошёл. Отход «Поющего Кракена» он наблюдал из окна мэрии. Катамаран быстро поймал в паруса нужный ветер — и вскорости скрылся из виду.

— Ну, что? — спросила странника госпожа мэр. — Ушёл этот твой, как его? — «Кракен»? — из-за стола она так и не встала; оно и понятно: не то, что ходить — стоять тяжко.

— Ушёл, — подтвердил странник. — Только он не мой. Это я — его. Был. Пока сюда шли. Он рад, наверное, что от меня избавился: мореход из меня, признаться, более чем неважнецкий.

В этот момент у госпожи мэра где-то рядом со столом что-то заверещало, она снова чем-то щёлкнула и, обращаясь к кому-то невидимому, произнесла:

— Мэрия слушает.

— Вы мне ответите за то, что упустили нарушителя! — угрожающе раздалось откуда-то… из-под стола, что ли?! Но где там кому спрятаться?!

— Отвечаю, — в голосе госпожи мэра сквозил лёд. — Это был не нарушитель. Это был вынужденный заход. В силу сложившихся обстоятельств. Конец связи, — щелчок, пауза, снова заверещало, ещё щелчок:

— Мэрия…

— Вы под трибунал пойдёте! — голос из-под стола, казалось, вот-вот захлебнётся от злости. — Я Вас лично расстреляю!

— Это что, угроза представителю власти, находящемуся при исполнении?! — усмехнулась госпожа мэр. — Имейте в виду: мало того, что тут всё пишется — у меня тут свидетель есть.

— Ах, ты… — и далее из-под стола раздалось короткое хлёсткое словцо. Как оказалось, оно и здесь в ходу.

— Ну, вот, — вздохнула госпожа мэр. — Ещё и оскорбление представителя власти при исполнении. При свидетеле. Так дело пойдёт — не я, а Вы, капитан, под трибуналом окажетесь. Остыньте уж там, да пришлите сюда кого, наконец. Раз уж так не терпится.

Три коротких гудка, щелчок. Госпожа мэр раздражённо принялась перекладывать лежащие на столе предметы с места на место.

— У Вас из-за нас будут… неприятности? — осторожно спросил странник. — Если что, я готов свидетельствовать в Вашу пользу. И, это… я неплохо фехтую. Правда, только на посохах — но, поверьте, в умелых руках посох не хуже меча. Так что если дело дойдёт до поля, а у Вас не найдётся кого выставить…

— Неприятности будут у Вас, а не у меня, — ответила госпожа мэр. — Хотя, впрочем… Впрочем… Вы же — свидетель? Свидетель. А раз Вы — свидетель, значит, шиш им с маслицем, а не дырка для ордена!

Госпожа мэр отчего-то развеселилась и даже радостно потёрла руки. Но потом сообразила ещё что-то и озабоченно спросила:

— Простите, что спрашиваю… Но если у Вас, как это… нету имени… Нет, разумеется, у нас практикуется и анонимность при свидетельстве — из соображений безопасности свидетеля… но Ваш-то случай совсем особенный.

— Что, — усмехнулся странник, — у судей могут возникнуть сомнения: а не ущербен ли я разумом?

— Именно, — подтвердила госпожа мэр. — Так что… не согласитесь ли Вы, чтобы Вас освидетельствовал… соответствующий специалист?

— Лекарь, что ль? — странник задумался. — Ну… пусть будет по-вашему. Лишь бы этот лекарь был честен — и не путал текущее и бывшее. Ведь важно, каков я именно сейчас, а не каков я был раньше. Разумен ли был свидетельствующий на момент события, о котором он свидетельствует, — и разумен ли он в момент, когда свидетельствует. Так что медлить нельзя, по-моему. Зовите лекаря.

— Знаете, — улыбнулась госпожа мэр, — Я бы, будь я врач, ни на миг бы не усомнилась в Вашей дееспособности. Но предоставим решать специалистам.

Щелчок, серия писков, гудки, голос всё оттуда же:

— Клиника «Психопомп» слушает.

— Это мэрия Двенадцатого посёлка вас беспокоит; нам тут, простите за каламбур, свидетеля освидетельствовать нужно, — госпожа мэр была явно рада свалить часть ответственности на других.

— Двенадцатый посёлок, Двенадцатый посёлок… Это не Тухлая ли Гавань, случаем? — уточнили из клиники.

— Она-она, — госпожа мэр слегка поморщилась. — Когда ждать-то вас?

— Пациент не буйствует? Если нет, то через полчасика. Адрес?

— Да в мэрии он, в моём кабинете. Спокойный.

— Ясно, выезжаем…

Щелчок. Пауза.

— Ждём? — полуутвердительно произнёс странник.