Пятая зима

– О, господи! Да, конечно. Мы сейчас же выезжаем. Да, как можно скорее. Когда будем подъезжать, я пришлю тебе эсэмэс. Хорошо. Постарайся не волноваться, мам.

– Что случилось? – спросила Рози, когда Марк дал отбой. Лицо у него было совершенно серое, глаза потемнели.

– С папой плохо. Похоже на сердечный приступ. Его увезли в больницу «Чейз фарм».

Рози в испуге прикрыла рот ладонью.

– Он… выживет? – спросила я.

– Не знаю. Я должен ехать туда как можно скорее. Проклятие, Грейс взяла нашу машину! Далеко это отсюда – тот дом, который реставрирует Джейми?

– Я сама вас отвезу, – сказала я, потому что, конечно, не могла не поехать. Ведь речь шла не о ком-то постороннем – о Ричарде! – Грейс и Джейми вернутся еще не скоро, ведь они отвозили девочек матери. Идем, мы позвоним им с дороги и расскажем, почему нам пришлось уехать.

Через полтора часа мы уже подъезжали к больнице. Сильвию мы нашли в комнате для родственников в сердечно-сосудистом отделении. Она неподвижно сидела на диване и смотрела в пространство перед собой, на ее лице ясно читались растерянность и шок, руки с побелевшими костяшками сжимали лежащую на коленях сумочку.

– Слава богу, вы приехали! – воскликнула она, увидев нас, и встала. – Мне вас так не хватало!

Рози, всхлипывая, прижалась лицом к плечу матери.

– Ах, мамочка!.. – повторяла она снова и снова, и Сильвия погладила ее по голове.

– Тихо, милая, тихо! Не плачь. Все в порядке. Папа жив.

– Как он? – Мы с Марком заговорили одновременно. Стоя плечом к плечу, мы всматривались в искаженное страданием лицо Сильвии.

– Он… как раз сейчас его оперируют. Врачи сказали… в общем, они сказали мне не слишком много – только то, что ближайшие часы могут стать решающими. Думаю, новости будут совсем скоро. Я жду уже очень долго. Вы даже не представляете, как…

Ее голос сорвался, и Марк снова усадил ее на диван.

– Не вставай, ма, – сказал он, а я подумала, что уже много лет не слышала, чтобы Марк называл ее «ма». – Посиди, хорошо?

Сильвия послушно опустилась на подушки, мы с Рози сели по сторонам от нее и обняли, а Марк опустился перед матерью на колени.

– Я нашла его в саду, – очень тихо сказала Сильвия. – Я как раз приготовила обед и стала его звать. Я немного припозднилась, потому что Джози попросила меня присмотреть за ее малышами, пока она вздремнет. Я крикнула, что обед на столе, но Ричард все не шел и не шел. Я даже рассердилась, потому что боялась – все остынет. Я приготовила ему отличный бифштекс из очень дорогого мяса. И йоркширский пудинг… Вы же знаете, как он его любит! В конце концов я рассердилась и пошла за ним в сад. Я только и успела крикнуть: «Где ты, Ричард?» – как вдруг увидела его, он лежал на дорожке без сознания. – Сильвия подняла на нас большие измученные глаза. – Сначала я подумала, что он уже… что он умер. Наверное, я вскрикнула, потому что Джози услышала меня и тут же примчалась. Она и вызвала «Скорую».

Я опустила руку на плечо Сильвии. Что она пережила, пока дожидалась врачей? Я не могла даже представить себе этот ужас.

– Он приходил в сознание? – спросил Марк.

Сильвия, всхлипнув, дернула головой.

– Да, но совсем ненадолго. Он сказал… он сказал только «Ох, Сильв!..». И все. Потом он снова заснул. Отключился. А я сижу здесь и думаю о всех тех вредных вещах, которые я ему готовила. О всех этих бифштексах, пудингах, о жареном беконе на завтрак. Но вы ведь знаете папу! Он всегда говорил, что салат это для кроликов, а он – мужчина.

Так и было. Я буквально слышала голос Ричарда, говоривший: «Если бы я был создан Богом для того, чтобы грызть капусту и салат, у меня были бы длинные уши, короткий хвост и глазки по бокам головы».

– …Наверное, мне нужно было настоять, чтобы он хотя бы иногда ел здоровую пищу. – Сильвия снова всхлипнула и закрыла лицо руками. – Не нужно было его слушать, но я всегда уступала… Какая же я была глупая!

– Ты ни в чем не виновата, ма, – сказал Марк.

– Правильно, – поддержала я его. – Ричард взрослый, самостоятельный человек. – А еще он был надежным, преданным, любящим и любимым, добавила я мысленно. Теперь с ним случилась беда, которую он должен – непременно должен – одолеть. А когда он выздоровеет, то будет стонать и жаловаться, если Сильвия начнет готовить ему овощные супы и капустные салаты. И тогда кто-нибудь из нас обязательно подарит ему на Рождество искусственный кроличий хвост и уши.

– Они правы, мама, – поддакнула и Рози. – Это не твоя вина.

Но Сильвия только затрясла головой, вытирая слезы со щек тыльной стороной ладони.

– И все это время я ломаю голову, неужели я пропустила какой-то знак, что с Ричардом не все ладно, что у него болит сердце. Что-то ведь было! Не может быть, чтобы ничего не было. Но единственное, что я припоминаю, это то, что в последнее время он быстро уставал – гораздо быстрее, чем раньше, но я всегда списывала это на возраст. Да и по правде сказать – ведь шестьдесят девять – не старость? Не в наше время!

– Не говори так, мам, – перебил Марк. – Это не принесет никакой пользы, да и папа не хотел бы, чтобы ты так говорила и думала. Ты сама это знаешь.