Пятая зима

С похоронами Ричарда нужно было ждать до Нового года, потому что в рождественские каникулы никто не работает, и только горе продолжает терзать сердце и душу. Пару дней я провела в доме Сильвии – как и Марк с Рози. В первую ночь никто из нас даже не пытался заснуть. Я позвонила Джейми, но впоследствии даже не могла вспомнить, что мы говорили друг другу. Я словно онемела, превратилась в ледяную глыбу. Во всяком случае, никаких других чувств, кроме скорби, у меня не осталось. Все прежние дела и заботы казались бессмысленными, ничего не стоящими. Я даже не могла сказать Джейми, когда вернусь, потому что и сама не знала этого точно.

«Не беспокойся, на Рождество я приеду», – пообещала я, но совершенно машинально, по привычке, потому что это было маловероятно.

В день, когда Марк с Сильвией отправились регистрировать смерть Ричарда, я оставила у них свою машину, а сама села в поезд и отправилась в Лондон. Рози взяла на работе отпуск по семейным обстоятельствам, но ей все же пришлось поехать в офис, чтобы что-то уточнить, что-то организовать, и я решила воспользоваться возможностью проверить, в каком состоянии оставили мою квартиру жильцы.

От станции «Ливерпуль-стрит» до Долстона всего двадцать минут езды на автобусе. Я сидела на верхнем этаже и смотрела на проплывающие мимо улицы, на толпы покупателей, которые отчаянно штурмовали магазины в надежде успеть в последний момент купить рождественские подарки, на одетого Санта-Клаусом мужчину, который звонил в колокольчик, собирая пожертвования, на сани, выставленные у витрины какой-то лавки в надежде на снегопад, которого у нас в Лондоне не было уже лет восемь. Когда автобус приближался к моей остановке, я заметила в переулке освещенные окна Долстонской ветеринарной клиники. Интересно, что творится там прямо сейчас? Быть может, какой-нибудь щенок добрался до хозяйских запасов рождественских шоколадок и проглотил их вместе с фольгой? Или чья-нибудь кошка наелась синтетического «дождя»? Вероятнее всего. На Рождество с животными довольно часто случались происшествия, требовавшие неотложного хирургического вмешательства.

Но вот я и приехала. Поднявшись с сиденья, я нажала кнопку «Остановка». Когда я вышла из автобуса, то увидела какую-то женщину, которая двигалась мне навстречу, толкая перед собой детскую коляску. Погода стояла очень холодная, поэтому женщина была одета в теплую куртку, пестрый шерстяной шарф и вязаную шапочку, натянутую на самые уши, но я все равно ее узнала.

– Наоми!

– Бет! – Наоми радостно улыбнулась, и мы обнялись прямо посреди улицы с таким жаром, словно не видели друг друга целую вечность (в каком-то смысле так и было). – Я ужасно рада тебя видеть! Как ты? Сто лет тебя не видела!

– Мне и самой кажется, что я в последний раз была здесь сто лет назад, а то и больше. Как поживает твой малыш? – Я наклонилась над коляской, чтобы взглянуть на Бемби. Он сидел, закутанный до самых глаз, и усердно пинал ножонками толстое одеяло, которым была укрыта нижняя половина его тела. – Эге, да он уже не малыш! Настоящий мужичок!

Наоми рассмеялась.

– Да, он уже совсем большой. И он поживает очень хорошо. У нас у всех все хорошо, а у тебя? Что привело тебя в наши края?

Я выпрямилась, почувствовав, как в душе снова заворочалась печаль.

– Мои жильцы съехали, и я решила проверить квартиру. Впрочем, я все равно была неподалеку… в Энфилде. Дело в том, что… Ричард умер. Это отец Рози.

– Ох, Бет, как жаль! Я никогда не встречала его лично, но ты так много про него рассказывала, что мне кажется – я хорошо его знаю. Очень хороший, наверное, был человек. А отчего он умер?

– У него был сердечный приступ. В воскресенье. Все произошло так внезапно.

– Мне очень жаль, – повторила Наоми.

– Мне тоже. – По моей щеке скатилась слеза, и я вытерла ее перчаткой.

– Послушай, – сказала Наоми, – мы как раз едем домой. Может, зайдешь на чашечку кофе? Тони как раз нет.

Прежде чем ответить, я бросила взгляд вдоль улицы в направлении своего дома. Я не была там больше полугода. Тем не менее я отнюдь не рвалась поскорее увидеть, во что превратили мою квартиру жильцы.

– Ладно, пойдем, – согласилась я и улыбнулась Бемби, которому невозможно было не улыбнуться, даже несмотря на лежавшую на сердце тяжесть.

«Взрыв на фабрике рождественских игрушек» – вот на что была похожа квартира Наоми. Впрочем, так она выглядела практически на каждое Рождество. Над зеркалами и картинами перемигивались электрические гирлянды. В прихожей высилась гигантская картонная фигура Санта-Клауса. Бесчисленные свечи, казалось, только и ждали, чтобы их зажгли. На каждом подоконнике стояло не меньше трех горшков с краснолистными пуансеттиями, известными также под названием «Рождественская звезда». В гостиной сверкала украшениями елка, которая, правда, была меньше, чем обычно, но лишь потому, что Наоми установила ее на специальной высокой подставке, чтобы Бемби было не дотянуться до блестящих звезд, шаров и бонбоньерок с конфетами.