Пятая зима

– Нелегко – не то слово. Приходится постоянно суетиться, пытаясь вовремя отвезти Бемби к няне, а если он во что-то заиграется и не хочет ехать, начинается скандал… Сначала заставляешь его, а потом чувствуешь себя виноватой. Потом все эти стирки, кормления, прогулки… Я ни на чем не могу сосредоточиться, потому что выматываюсь. Но я, наверное, сумела бы со всем этим как-то справиться, если бы не еще одно обстоятельство…

Я нахмурилась.

– Какое обстоятельство?

Бемби забросил свою шумную игру с паровозиком и подполз к нам. Наоми посадила его на колени и так широко улыбнулась, что я почти мгновенно догадалась, в чем может быть дело.

– Ты что, снова в положении?

– Ага. Уже четыре месяца, представляешь? Может, немного не вовремя, но…

Я подумала о том, как повезло Бемби. У него будет брат или сестричка примерно его возраста. У меня, к примеру, была Рози, которая до сих пор оставалась моей самой близкой подругой.

– Что значит – «не вовремя»? В самый раз. Поздравляю тебя, Наоми. Поздравляю от всей души! Если бы ты знала, как я за тебя рада.

– Спасибо. Правда, Клайв… он может с тобой не согласиться. Когда я ему сказала… ну, хотела предупредить, что мне, возможно, снова придется уйти в декрет, он просто за сердце схватился. «Ты уйдешь, а работать кто будет?» – вот как он мне сказал. Понимаешь, девочка, которую взяли на твое место, работает не очень хорошо, и мне кажется, Клайв собирается ее уволить. Впрочем, оно, пожалуй, и к лучшему. Откровенно говоря, она так и не вписалась в коллектив.

Наоми опустила взгляд и принялась натягивать на ножку Бемби сползший носок. Она, однако, проделывала это слишком тщательно, слишком аккуратно, и я сразу поняла, в чем причина. Я хорошо знала Наоми, знала, как трудно ей не высказать все, что она думает. А думала она сейчас вовсе не о том, что Бемби нужно поправить сползший носочек. «Ты можешь вернуться на свою прежнюю работу, если захочешь», – вот что она хотела мне сказать, но не могла, потому что не хотела на меня давить. Наоми предпочитала, чтобы я сама пришла к этой мысли, пусть даже усилия, необходимые ей сейчас для того, чтобы удержать язык за зубами, могли свести ее с ума.

Бемби неожиданно расплакался. И довольно сильно.

– Извини, – сказала Наоми. – Он, наверное, хочет спать.

Я встала.

– Это ты меня извини. Я что-то разболталась, а у тебя и так дел по горло.

– Тебе вовсе не обязательно уходить так скоро. Посидим еще. Он обычно засыпает очень быстро.

– Рано или поздно мне все равно придется увидеть, во что жильцы превратили мою квартиру, – сказала я, решительно застегивая куртку. – Я была очень рада повидаться. Спасибо, что выслушала.

Наоми обняла меня.

– Если надо, приходи еще. Или звони. Я буду рада видеть тебя в любое время. Ты поняла? В любое!

– Поняла. Спасибо.

Шагая по улице в сторону своего дома, я заметила кое-какие перемены (многочисленные елки, гирлянды и украшения в окнах соседних домов не в счет). К примеру, в окнах большого дома на углу появились новые желтые занавески, а на почтовых ящиках – новые граффити. Что-то осталось без изменений: искусственные фиалки в цветочном ящике под окном номера пятьдесят восемь, «парадный» БМВ, почти никогда не покидавший парковочную площадку, напротив дома шестьдесят, кое-какие другие мелочи. А вот и мой семьдесят шестой дом. Я поднялась на крыльцо и вставила ключ в замок.

Я понимала, что в квартире будет холодно – ведь жильцы съехали почти три недели назад, а декабрь в этом году выдался морозный (на Трафальгарской площади даже замерзли фонтаны – я видела репортаж об этом в общенациональных новостях), но не представляла – насколько. Пересекая прихожую, я видела, как дыхание вырывается у меня изо рта облачками пара. Щелкнув выключателем на стене – в прихожей всегда было темновато, – я нахмурилась. Большое зеркало на стене висело криво, словно его кто-то задел спьяну. Поправив зеркало, я увидела на полу вдоль плинтуса длинную царапину, словно здесь волокли что-то тяжелое. При виде этих следов небрежения у меня упало сердце, но самое страшное ждало меня в гостиной, куда я вошла, толкнув дверь.

Прекрасный стеллаж Ричарда из светлых сосновых планок – стеллаж, который мне так нравился, – был выкрашен глянцевой черной краской! Теперь он уже никогда не будет прежним, даже если мне удастся его отскоблить!

– Ах, Ричард!.. – бросив сумку на диван, я подошла к стене и коснулась искалеченных полок кончиками пальцев, не замечая, что по лицу текут слезы. Я хорошо помнила, как мы вместе сидели на диване, любуясь легкой, изящной конструкцией на стене. Уже тогда я догадывалась, что хотел сказать мне Ричард своим подарком. «Не волнуйся, Бет, у тебя все будет в порядке».

Но его предсказание не сбылось. Ни о каком «в порядке» не могло быть и речи, и теперь я это знала.

Глава 14

Как только я вошла в дом Джейми, из гостиной мне навстречу выбежала Оливия.

– Бет! Бет! Завтра Рождество! – закричала она, от волнения подскакивая на месте.