Пятьдесят крупнейших мыслителей об образовании. От Конфуция до Дьюи.

Согласно схеме Руссо, отрицательное образование начинает уступать место положительному в разумном возрасте, но полностью вытесняется в подростковом возрасте (возрасте энергии). Затем Эмиль вступает в мир морали, наставник открывает ему «все его нравственные отношения» (P. 318). Ключ к новому миру – это самолюбие, «первая и самая естественная из всех страстей» (P. 208). Самолюбие требует рефлексии. Человек конструирует свое собственное «я» через взаимодействие с другими «я», обмениваясь узнаванием и одобрением, презрением и игнорированием. Наставник должен быть уверен, что его ученик, входящий в общество, общается с теми, кто достоин его внимания, кто признает в нем то, что достойно признания, и обеспечить ему правдивое зеркало, отражающее верный его портрет. Но самолюбие – это «орудие полезное, но опасное» (P. 244), поскольку этот новый интерактивный мир уже неподвластен наставнику.

Отрицательное образование превращает промедление в добродетель. Руссо утверждал, что дети неспособны к нравственному (в отличие от целесообразного) поведению до достижения половозрелого возраста. До этого периода, поскольку в них нет природной жестокости, но ими движет «врожденное отвращение при виде страдания других существ», они могут проявлять сочувствие к другим людям (или к животным). И лишь позже, через воображение и самолюбие, они начинают распознавать в окружающих носителей прав, имеющих право на справедливость. И лишь потом, если верить Руссо, они могут воспринять идею Бога. Так, вопреки сложившейся практике, Эмиль не получает никакого религиозного образования до достижения отроческого возраста. Еще удивительнее представляется попытка Руссо отложить первый сексуальный опыт ученика до двадцатилетнего возраста. Но даже в этом случае вступление в супружеские отношения откладывается еще на пять лет, пока Эмиля знакомят с обычаями света, но не позволяют свету его развратить, пока он путешествует за границей, изучает политику и общество. До самого момента вступления в брак наставник аранжирует любовную жизнь Эмиля, находит ему идеальную жену Софи и организует достойное обучение для нее. Руссо подчеркивал, вопреки обретенной им мудрости Просвещения, что существуют фундаментальные физиологические различия между мужчинами и женщинами, которые следует признавать с помощью установления дополняющих друг друга, а не идентичных ролей двух полов и укреплять радикально отличающимися друг от друга способами образования. Таким образом, Эмиль был избавлен от религиозного образования до достижения подросткового возраста, а Софи подвергается ему с младенчества. Прежде всего Эмиль воспитан, чтобы быть независимым, а Софи – чтобы быть зависимой.

Руссо оправдывал свои непопулярные взгляды на неравенство полов, утверждая, что здесь, как и раньше, он лишь реконструирует «естественный» порядок вещей в общественном окружении тем, что позволяет мужчинам и женщинам вновь дополнять друг друга, а не конкурировать.

Появление «Эмиля» произвело живейшее впечатление и на родителей, и на педагогов. К концу века влияние книги ощущалось по всему западному миру, хотя сопротивление ей было сильнее в католических, чем в протестантских странах[105]. Родители – как аристократы, так и буржуа, – стали самой впечатлительной и восприимчивой аудиторией. Матери из высшего сословия начинали сами выкармливать своих детей, вместо того чтобы отсылать их к кормилицам. Некоторые родители «вернулись к природе»: отвергли свивальники и позволили свои детям бегать босиком по дому и по двору. Другие, хоть и не без доли жеманства, стали поощрять детей к приобретению ремесленнических навыков. Среди теоретиков отзывы были противоречивыми. Одни утверждали, что Руссо был неоригинален и вторичен, другие – что он утопичен и впадает в крайности. Но историки соглашаются, что его работа оказала мощное и продолжительное влияние на теоретические споры по всей Европе. «Прогрессивные» педагоги-мыслители – от Песталоцци и Фрёбеля в XVIII и XIX веках до Монтессори и Пиаже в ХХ веке – были многим обязаны «Эмилю».